Вице-премьер-министр по вопросам европейской и евроатлантической интеграции Украины Ольга Стефанишина – не только координирует движение Украины в ЕС и НАТО, но и отвечает за выполнение обязательств перед партнерами. Именно у нее уместно спрашивать, что стоит за эмоциональными высказываниями представителей власти: от вопроса Зеленского «Почему мы до сих пор не в НАТО?» до пассажа Арестовича о дальнейшей переориентации Украины от Европы на Восток. Какие реальные перспективы сближения с Европейским союзом и НАТО есть у Украины сегодня, что не так с выполнением двусторонних обязательств и удается ли Украине говорить с партнерами с позиции взрослого – в эксклюзивном интервью вице-премьер-министра Ольги Стефанишиной для «Слово и дело».
Вы уже реагировали на слова пока действующего эстонского президента о неготовности Украины вступить в ЕС в ближайшие 20 лет. Мол, это сигнал о том, что именно Европа может быть не готова к этому. А Украина, на ваш взгляд, готова?
Моя субъективная позиция заключается в том, что тезисы, озвученные президентом Эстонии, спровоцированы определенным внутренним контекстом.
В Эстонии проходили президентские выборы, также возможны изменения в руководстве НАТО, поэтому, вероятно, определенный скептицизм является элементом политической игры.
Мы, украинцы, как свободолюбивая нация, сделали свой выбор в 2014 году. Для нас вопрос членства в ЕС и НАТО не зависит от фамилий политических лидеров. Конечно, мы сейчас счастливы, что вопрос реализации евроатлантических, европейских стремлений является топ-приоритетом президента Зеленского.
Мы уже настолько политически глубоко в процессе субъективизации Украины, что я могу подтвердить: такие заявления не демотивируют нас – они лишь дают нам возможность правильно реагировать.
Например, мы уверены, что Украина сейчас точно готова к принятию политических решений по ПДЧ, потому что многие элементов ПДЧ внедряются в Украине.
У нас есть годовые национальные программы, которые по форме и по содержанию соответствуют плану действий относительно членства. У нас есть статус партнера с расширенными возможностями НАТО. Украина уже принимает участие во всех видах международных военных и невоенных учений в рамках НАТО, вместе с НАТО, мы и сами организовываем такие учения. 17 сентября в Одессе пройдут совместные учения Украины и НАТО, которые инициировала украинская сторона, по защите критической инфраструктуры. Процесса совершенствования этой готовности нет предела.
Но сегодня мы говорим о том, что политические условия для того, чтобы принять это решение, назрели и даже перезрели. Если сравнивать нас с последними десятью странами расширения НАТО, мы не в уникальной ситуации.
И Соединенные Штаты, и другие страны G7 говорят о том, что если и принимать какие-то решения, которые будут стабилизировать ситуацию с безопасностью в регионе и на континенте, то ПДЧ для Украины – это самая маленькая инвестиция, которую можно сделать.
Как правильно ответить на вопрос «почему мы до сих пор не в НАТО?»?
Этот вопрос с большим историческим бэкграундом.
Действительно, еще в 2008 году немало украинских лидеров и политических элит считали, что наступила кульминация длительного евроатлантического пути Украины, а оказалось, что это – только начало.
Украина считает справедливым именно сейчас побудить международное сообщество давать ответ на этот вопрос.
Сегодня мы имеем один из крупнейших бюджетов на безопасность и оборону, украинская армия является одной из самых боеспособных, сегодня мы приняли большой пласт законодательства, который соответствует натовским стандартам: только за последние два года мы внедрили одну третью из всех внедренных стандартов НАТО. Поэтому и возникает вопрос «почему мы до сих пор не в НАТО?».
Сегодня это решение лежит, по нашему мнению, исключительно в плоскости политического консенсуса. Побудить к такому консенсусу своими действиями, реформами, политической настойчивостью – задача номер один для нас. Этот вопрос является квинтэссенцией многих процессов, которые происходят сейчас, исторического опыта, который имеет Украина, и, скажем так, началом дискурса, который должен происходить во всех столицах НАТО.
Владимир Зеленский обещал украинцам референдум по членству в НАТО. Подобные референдумы проводили только 5 стран: Испания, Венгрия, Словения, Словакия и Македония, причем в двух последних – результаты были признаны недействительными. Действительно ли украинцам нужен такой референдум?
До того, как речь будет идти непосредственно о принятии такого решения странами Альянса, речь не идет о таком референдуме.
Если говорить именно о срезе волеизъявления народа – это очень важно, потому что в 2008 году одним из контраргументов, чтобы Украина не получила ПДЧ, было, что страна разделена: нет единства в поддержке членства Украины в НАТО.
Сегодня ситуация кардинально другая. Буквально недавно были обнародованы исследования КМИС, в которых в этом году поддержка движения Украины в НАТО имела самые высокие показатели – более 50% граждан Украины поддерживают членство Украины в НАТО.
Поэтому речь идет не только о народовластии: результаты референдума будут служить контраргументом для западных партнеров о том, что ни общество, ни политики не разделены относительно этой цели.
А еще Владимир Зеленский очень эмоционально говорил перед выборами, что будет ежедневно записывать видеоролики для восточных регионов и убеждать, что НАТО – это хорошо. Никто ежедневно ролики не записывает. Впрочем, президент подписал указ относительно стратегии коммуникации по НАТО. Какой именно будет коммуникация? Удастся ли, по вашему мнению, убедить тех, кто против?
Президент очень ответственно относится к тем вещам, которые он обещает, и действительно результатами дискуссий, происходивших после того обещания, стала стратегия до 2025 года, утвержденная указом президента. Сегодня на ее реализацию правительство должно сформировать комплекс мероприятий.
Речь идет об общении с гражданами, о развенчании мифов о НАТО – особенно в тех регионах, где очень мощные пророссийские нарративы, пропаганда, гибридные угрозы, гибридная война.
Элементом реализации стратегии точно станут видеоролики. Я уверена, что все руководство нашего государства – и президент, и премьер-министр, и парламентарии – присоединятся к этому процессу. Сейчас мы создали специальную группу, которая нарабатывает конкретные предложения по такой коммуникации.
Одна из ключевых позиций: это не должен быть формальный процесс – это должен быть большой пласт просветительской деятельности. Не только внутри страны, но и за ее пределами: в той части Альянса, где информации об Украине недостаточно много, в частности, во Франции, Италии, Испании, Португалии. Мы хотим, чтобы показатели поддержки и понимания нашего евроатлантического курса нашей страны росли.
Сейчас Украина активно заговорила об углублении стратегического сотрудничества с Китаем. Не будет ли мешать такое партнерство пути в НАТО и ЕС?
Я думаю, что здесь действительно нужно отметить два ключевых элемента.
Первое – все торгуют с Китаем. Есть вопросы по соблюдению правил или формирования общих правил, если речь идет о свободном рынке, добросовестность и так далее. Но в любой столице, любой организации Китай сегодня с экономической и торговой точки зрения занимает важное место. Украина в этом не является исключением. Китай сегодня стал нашим крупнейшим торговым партнером вместе с Европейским союзом. Это – объективная реальность, которая создается не благодаря государству. Так развивается украинский бизнес, это выгодно.
Второе – достаточно распространенным является миф о том, что Украина всегда выбирает куда двигаться: сначала дружба с Россией, потом курс на ЕС и НАТО, теперь начинает развиваться нарратив о том, что мы будем дружить с Китаем. Тридцать лет независимости и восстановления тысячелетней истории Украины свидетельствуют, мы прекратили искать себе «хозяина» и строим взаимовыгодные отношения
Наша идеология заключается в субъективизации. Украина является отдельным независимым субъектом внешнеполитической и внешнеэкономической деятельности. Мы являемся европейской страной и курс евроатлантической интеграции заложен в Конституции Украины, то есть это уже невозможно изменить.
Отношения с Китаем – это в первую очередь прагматичные экономические отношения. Конечно, могут вызвать определенное беспокойство ситуации, связанные с экономикой. Проблематика связана с «Мотор Сич», вопрос контрактов и соглашений, заключенных в предыдущие десятилетия...
Китайский кредит ГПЗКУ...
Да. Но это определенное наследство, которое мы имеем сегодня.
Скажем так, отношения с Китаем, являются прагматичными, поскольку они являются взаимовыгодными и особенно важными с точки зрения того, что Украина взаимодействует с ЕС в направлении зеленого курса, зеленой трансформации, который предусматривает декарбонизацию, сокращение выбросов, связанных с транспортировкой продукции. Поэтому с китайской стороной мы говорим о том, чтобы размещать на территории Украины производства, производить продукцию с добавленной стоимостью. То есть, это взаимовыгодная история.
Сам факт того, что я, как вице-премьер по вопросам ЕС и НАТО, возглавляю украино-китайскую комиссию, является основным политическим сигналом того, что в основе нашей внешней политики лежит баланс сохранения интересов всех игроков.
А в Штатах нормально воспримут наши более тесные взаимоотношения с Китаем?
Вы знаете, у меня iPhone и на этих смартфонах всегда было написано: «Изобретен в Калифорнии, сделано в Китае». Соединенные Штаты тоже торгуют с Китаем, это – большая геополитика.
Украина видит себя как страну, которая выдерживает баланс. Конечно, дискуссии бывают, но это в определенной степени рабочий процесс. Он не является проблемным.
Если между Украиной и Штатами будут возникать определенные проблемы, они точно не будут связаны с Китаем.
Но можно ли говорить о балансе, когда спикер украинской делегации в ТКГ Алексей Арестович заявляет, что в случае усиления пророссийских настроений в Европе и на западе мы переориентируемся на восток? Это уместное заявление? Как вы его оцениваете?
Ну, вы знаете, это Алексей. У него очень широкий размах мыслей. Но есть определенная рамка, определенная государственная политика, которая формируется достаточно длительное время. Переориентация на восток – это физически невозможно и, скажем так, если взвешивать все риски, это точно не выгодно.
На конференции в Батуми президент Зеленский выразил разочарование программой ЕС «Восточное партнерство». Он сказал о том, что ЕС не имеет стратегического видения, а мы будем поддерживать эту инициативу ровно настолько, насколько она будет способствовать реализации наших европейских стремлений. Вы передавали Евросоюзу свои предложения относительно ожидаемых результатов сотрудничества. Европа прислушивалась?
С первого дня начала этой инициативы участники по умолчанию приняли лидерство Украины. И Украина будет проявлять себя этим лидером пока инициатива будет служить достижению целей: экономической интеграции, политической интеграции или формированию политики расширения Европейского союза.
За весь период существования «Восточного партнерства» Украина, Грузия и Молдова стали первыми странами, которые получили безвизовый режим, странами, которые подписали Соглашения об ассоциации и о зоне свободной торговли. Украина стала первой страной, которая начала говорить об объединении рынков и интеграции в единый европейский рынок.
Сегодня настало время, когда мы говорим о пересмотре инициативы «Восточное партнерство», потому что Украина ставит вопрос политической интеграции. В известной степени «Восточное партнерство» позволяет нам эту политическую интеграцию обеспечивать.
Мы хотим видеть горизонт расширения Европейского союза: как будет выглядеть эта политика в отношении стран, которые четко заявили о своих намерениях стать членом ЕС и выполняют Соглашение об ассоциации – меняют свое законодательство, свои правовые системы, устанавливают единые экономические рамки взаимодействия с ЕС. Что дальше? Сегодня «Восточное партнерство» не дает ответа на этот вопрос.
Если она такого ответа не дает, мы движемся в том направлении, которое позволит нам получить четкие ответы. Это, в первую очередь, двусторонний диалог: диалог с Брюсселем, диалог с отдельными столицами Европейского союза.
Есть инициативы подписания двусторонних деклараций о поддержке европейской перспективы; есть диалоги, которые ведутся на площадке Европейского совета, Европейской комиссии по поддержке демократических преобразований в странах вне Европейского союза; инициатива ассоциированного трио – трех стран, которые готовы интегрироваться в ЕС, которые требуют четкого ответа.
Если инициатива «Восточного партнерства» может быть трансформирована таким образом, чтобы поддерживать политическую интеграцию, то мы готовы двигаться в этом направлении. Если нет – мы будем предлагать другие форматы.
Соглашение об ассоциации выполнено на 54% на сегодняшний день. Это более медленное движение, чем Европа рассчитывала видеть от Украины. Какие главные недоработки по выполнению Соглашения об ассоциации во времена Порошенко и во времена Зеленского?
Соглашение рассчитано на десять лет. Мы сейчас едва пересекли границу в пять лет и фактически мы говорим о выполнении чуть более половины обязательств.
Я считаю, что это очень хороший показатель и большинство из этих процентов, скажем так, были достигнуты именно за последние два с половиной года. В первую очередь, потому что была поддержка парламента из-за принятия системных законов, подзаконных актов, выделения финансирования из бюджета на реализацию законов, связанных с выполнением Соглашения об ассоциации.
Я бы сказала, что в этом и заключается основная разница, потому что в предыдущем политическом цикле достаточно хорошо была выстроена система выполнения Соглашения об ассоциации, организация этого процесса, но, к сожалению, не было достаточной политической воли, чтобы принимать важные системообразующие законы в разных секторах. В первую очередь, в парламенте.
Речь идет не только о каких-то технических законах. У нас есть сферы, в которых за 30 лет не было вообще никаких отношений, ни регулирования, что стало двигателем для формирования монополий. Мы это изменили, приняв, например, закон об электронных коммуникации, закон о внутренних водных путях, закон о донорстве крови.
На основе европейских правил мы создаем условия функционирования рынка. Конкурентные, прозрачные, равные для всех и, конечно, неприятные для больших групп интересов, которые паразитировали на маленьких или больших сферах, монополизируя их.
То есть однозначно – наиболее системные решения, связанные с выполнением Соглашения об ассоциации, были приняты именно этим парламентом, разработаны этим правительством и поддержаны этим президентом. Я думаю, что это самое большое изменение, которое существенно повлияло на нашу работу.
Президент заговорил о расширении Соглашения об ассоциации, в частности, его тарифной части. Что именно должно измениться и когда?
Указом президента была сформирована делегация, которую я имею честь возглавлять, по пересмотру тарифных условий торговли с Европейским союзом.
Достаточно простым было решение по формированию первых таких предложений, так как около шести месяцев продолжались диалоги с бизнесом. Мы получили данные об ожиданиях бизнеса относительно сфер, в которых предпринимателям интересно начать работу с ЕС по торговле, налаживать экономические связи. Мы имеем также полный срез проблемных вопросов в торговле, торговых барьерах, дополнительных нужных документов, проблем с выходом на европейский рынок. Так же мы имеем понимание в сферах, где тарифная политика или слишком маленькие квоты ограничивают или сдерживают торговлю.
У нас есть достаточно широкий перечень этих предложений, но, чтобы начать переговоры, мы сформировали нашу позицию, основанную на традиционном экспорте: это продукция пищевая, определенная продукция непищевой промышленности, где квоты исчерпываются достаточно быстро. Скажем так, для Европейского союза не будет удивлением такое предложение Украины.
Поэтому переговоры продолжаются. Я надеюсь, что уже этой осенью мы выйдем на консенсусную позицию и с европейской, и с украинской стороны и завершим эти переговоры. А в дальнейшем будем формировать новые и новые предложения.
Европа нормально воспринимает инициативу расширения квот?
Это, скажем так, диалог двух взрослых партнеров.
У нас нет иллюзий, что Европейский союз готов нам давать какие подарки или просто так расширять доступ на рынок. Опять же, это переговоры. Европейский союз также будет выставлять определенные условия или предложения по расширению доступа на украинский рынок.
Чуть больше года назад, когда я с трибуны Верховной рады объявляла вопрос обновления Соглашения об ассоциации одним из своих приоритетов, было очень много скептицизма. Было очень много недоверия, мифов и страхов о том, что из-за обновления мы зайдем в дополнительную ратификацию соглашения или что мы не сможем сформировать эти предложения.
Но прошло чуть больше года и Европейский союз считает одним из крупнейших достижений прошлого года начало пересмотра Соглашения об ассоциации. Украинский бизнес, все бизнес-ассоциации, малые и средние предприятия, крупные компании поддерживают этот процесс, включаются, готовят свои предложения. Создана делегация, первые переговорные позиции. Уже в конце года мы будем иметь первый результат.
Поэтому я считаю, что этот процесс успешен, и с этого начинается большой пересмотр наших отношений с Европейским союзом с точки зрения взросления, взрослых переговоров, и с точки зрения просмотра не только тарифных условий торговли, но и в целом доступа на рынок, интеграции Украины на внутренний рынок Европейского союза.
Ну и, безусловно, политическая интеграция, которая будет обсуждаться уже в ходе нынешнего саммита Украина-ЕС 12 октября.
В статье 274 Соглашения об ассоциации говорится: «каждая Сторона должна учитывать энергетические сети и возможности другой Стороны при разработке программных документов ...». Означает ли запуск «Северного потока-2» нарушение Соглашения об ассоциации Украины с ЕС со стороны ЕС?
Такие выводы можно делать только если есть соответствующее решение арбитражной панели. Фиксировать такие решения трудно, но Украина запросила консультации с европейской стороной по этому вопросу. Мы к ним готовимся.
Я вижу здесь большое разочарование для Украины, к которому может привести запуск проекта «Северный поток-2». С экономической, с геополитической, с точки зрения безопасности, и с точки зрения разочарования в целом в европейской интеграции.
Последние десять лет Украина посвятила тому, чтобы весь рынок электроэнергии, газа, системы регулирования контроля рынка соответствовали европейским стандартам. Мы обеспечили анбандлинг «Нафтогаза» – создание европейского образца регуляторов в сфере электроэнергетики и других сферах энергии, мы создали институт независимого аналитического регулятора НКРЭКУ, изменили законодательство, стали членом Энергетического сообщества. Мы проходим аудиты, мы постоянно является объектом критики и оценок со стороны европейских институтов, мы обеспечили даже то, что действующий украино-российский газовый контракт базируется полностью на европейских нормах.
Поэтому любые исключения со стороны Европейского союза в отношении других игроков, которые будут иметь доступ на украинский рынок, безусловно, будут иметь следствием большое разочарование для нас как страны, которая верит в европейскую интеграцию, которая верит в то, что мы должны быть частью одного рынка; для лидеров, политиков, парламентариев, чиновников, которые много прилагают усилия к тому, чтобы каждый день сближать украинские рынки, играть по европейским правилам, устанавливать такие правила игры; для больших, мощных, малых и средних игроков на украинском рынке.
Я думаю, что именно с этим пониманием Европейский союз должен подходить к любым решениям, связанным с «Северным потоком-2».
Какие ожидания от этих консультаций?
В первую очередь, я считаю, что к этим консультациям должны быть привлечены не только европейские институты, но и как можно больше представителей государств-членов Европейского союза. Для того, чтобы было четкое осознание всех вызовов энергетической безопасности Европы и Украины.
Во-вторых, мы, конечно, готовим юридическую позицию, которая будет иметь ссылки на соответствующие положения Соглашения об ассоциации по доступу на рынок Европейского союза, о возможных компенсаторных моментах, на которые может рассчитывать Украина в соответствии с Соглашением об ассоциации.
Но для нас важен не только элемент консультаций на техническом уровне, но и начало глобального дискурса на уровне лидеров европейских стран в рамках европейских институтов. Об этом говорит и президент Украины. Важно, чтобы эта дискуссия касалась не только вызовов по безопасности для Украины, но и Европы в целом, так как запуск «Северного потока-2» – это элемент гибридной войны. И мы хотим напомнить многим столицам, как они уже становились объектом газового шантажа со стороны России.
В последующие два года возможно отсоединиться от энергосистемы России и Беларуси и обеспечить присоединение Украины к так называемому энергетическому безвизу?
Первоочередной целью для нас является синхронизация с энергосистемами Европейского союза, наращивание наших возможностей, чтобы диверсифицировать направления поставки электроэнергии в Европейский союз. Это основная и сверхважная цель.
Во вторую очередь, мы понимаем, что многие страны Европейского союза потребует дополнительных ресурсов, дополнительных мощностей, которые может предложить Украина. Возьмем курс на декарбонизацию экономики, задекларированный ЕС. Неизбежным эффектом этого курса будет рост потребности в электроэнергии. Сегодня украинский рынок, украинские энергетические мощности являются чрезвычайно востребованными в ЕС, поэтому для нас, так и для европейских стран это – топ-задачи. В этом направлении движемся.
Премьер-министр говорил, что планирует договориться с Европейским союзом о 5 «безвизах», имея в виду промышленный, авиационный, цифровой, энергетический и таможенный. Каковы перспективы каждого из этих «безвизов» и какая может быть очередность в их получении?
Так же эти «безвизы» называют и в Европейском союзе. Большинство из этих договоренностей уже зафиксированы и в заявлении прошлогоднего саммита Украина-ЕС, и в совместных документах по результатам заседания совета Ассоциации Украина-ЕС, где Украину представляет премьер-министр.
Сегодня мы имеем хорошие перспективы. Мы планируем подписать Соглашение об общем авиационном пространстве – это будет первый «безвиз», авиационный.
Уже к концу осени должны завершиться оценочные миссии в рамках заключения соглашения по промышленному «безвизу». То есть, мы ожидаем, что до конца осени мы будем понимать план действий по заключению этого соглашения. Это важно, потому что это будет зависеть от нас.
Таможенный «безвиз» – это действительно многолетняя история, которая уже подходит к своему логическому завершению. Мы ожидаем, что Украина будет приглашена присоединиться к Европейской конвенции о едином транзите. С точки зрения таможенного перемещения товаров Украина станет частью европейского таможенного пространства.
Парламент именно этого созыва имел достаточно смелости, чтобы принять системное законодательство, которое имплементирует европейские нормы. Правительство в течение 2020 года приняло все необходимые подзаконные акты, на некоторых таможнях мы ввели электронную систему транзита, которая сейчас проходит аудит Европейского союза. Все эти шаги в течение последних двух лет привели к тому, что до конца года мы ожидаем начать присоединение к единому таможенному пространству ЕС.
Цифровой «безвиз» мы уже фактически частично получили, потому что вы можете сейчас купить билет в любую часть Европы, показав приложение «Дія». Украинский сертификат вакцинации признается во всех странах Европы и его может считать любой официант в любом кафе в Ницце или в другом городе одной из стран ЕС. Соответственно, в этом плане мы уже движемся достаточно мощно и это означает, что в Европе признают достаточно высокий уровень защиты персональных данных, защиты информационных и систем безопасности Украины. Поэтому нам остается наращивать такие успешные истории, относящиеся к «цифре».
Насколько успешным является проект трансграничного сотрудничества с ЕС?
Для меня вопрос развития трансграничного сотрудничества является приоритетом. Это один из вопросов, который я также объявляла с трибуны Верховной рады, когда обещала народу Украины и депутатам, что я буду заниматься этими вопросами. Потому что, действительно, трансграничное сотрудничество – это и есть элемент физического сшивания Украины с Европейским союзом, со странами-соседями Украины.
Украина первой страной не членом Европейского союза получила председательство в Дунайской стратегии ЕС. Мы также продвигаем идею разработки Стратегии Европейского союза для Карпатского региона, где Украина будет также одним из ключевых игроков. Но самое важное – это погранично-таможенная процедура: это пункты пропуска, это минимизация препятствий для движения людей, лиц, товаров, грузов через границы ЕС.
В этом плане у нас достаточно тяжелая история отношений со странами Европейского союза: было много кредитов, много уголовных дел ... Где-то находили какие-то культурные ценности, где-то строились дороги прямо в лес – очень сложный процесс, но сегодня он максимально налажен.
За прошлый год мы утвердили программу развития всех пунктов пропуска на границах с Европейским союзом, определили приоритетные, полностью выделили бюджет на эти пункты пропуска, также мы определили 5 приоритетных пунктов пропуска на границах с каждой страной ЕС, совместно с органами местного самоуправления, народными депутатами и командой Офиса президента мы сконцентрировали свою работу на этих пунктах пропуска.
Сегодня мы имеем четкое понимание, что уже в 2021-2022 годах современная пограничная таможенная инфраструктура заработает на границах Украины с Польшей, Румынией, Венгрией и Словакией. Я думаю, что это и есть визитная карточка Украины: как раз те случаи, когда иностранные граждане, попадая в Украине, даже не понимают, что они попали на территорию за пределами ЕС. Это те примеры, которые мы хотим масштабировать.
Второй национальный вклад Украины в рамках Парижского соглашения должен уменьшиться до 35% к 2030 году. В правительстве озвучивают космическую сумму – говорится о сотне миллиардов евро дополнительных инвестиций. Каковы перспективы получить эту помощь и сможет ли Украина выполнить свои обязательства без этих денег?
Однозначно Украина сможет выполнить свои обязательства, потому что они являются амбициозными, но не фантастическими. То есть, это абсолютно четко просчитанные показатели.
Для нас важно содержание того документа, который Украина отправила в секретариат Парижского соглашения. Потому что речь идет не только о внутренней украинской работе, но и о выполнении международными партнерами своих обязательств.
В первую очередь, это синхронизация с энергетическими системами Украины, сохранение транзита газа как элемента энергетической безопасности Украины, ну и, соответственно, доступ к финансовым ресурсам.
Здесь нужно уточнить – действительно мы говорим о примерно 102 миллиардах евро на 10 лет. Это достаточно большая сумма, но, если разделить ее на десятилетний период, то она абсолютно реалистична. Речь идет о совокупной стоимости всех инвестиций переоборудования мероприятий декарбонизации. Речь не идет о том, что эти средства будут исключительно идти из государственного бюджета или будут элементами помощи международных партнеров. Это – кредиты, инвестиционные проекты ...
Сегодня моя задача как члена правительства, который координирует международную помощь – создать платформу, чтобы мы могли правильно оценить объем ресурсов, к которым мы сейчас имеем доступ. Также как правительство мы должны предложить четкое видение реализации этого Национального определенного плана, синхронизировать с другими стратегическими документами. Поэтому я веду сейчас переговоры о создании платформы для диалога по доступу к этим ресурсам. Я думаю, что это единственный правильный путь, чтобы мы системно подошли к этому вопросу, и чтобы бизнес – большой, малый и средний – имел определенную предсказуемость и понимание того, на что они могут рассчитывать.
Текст: Катерина Питенина
Фото: Елена Тян
Регулярну добірку актуальної перевіреної інформації від «Слово і діло» читайте в телеграм-каналі Pics&Maps.
ЧИТАЙТЕ В TELEGRAM
самое важное от «Слово и дело»