После того, как 18 января 2018 года в центре Киева представители добровольческого движения ОУН забросали яйцами, краской и камнями окна зданий Сбербанка и Россотрудничества, в Нацполиции заявили, что никто не пострадал и не задержан. Пресс-секретарь столичной полиции Оксана Блищик заявила, что полиция фиксировала правонарушения, а уголовное производство будет возбуждено в том случае, если в полицию поступит обращение представителей учреждений, которые были повреждены.
Неужели полиция в подобных ситуациях вправе только наблюдать за происходящим и фиксировать правонарушение? Или же правоохранители должны возбуждать уголовное производство исходя из самого факта хулиганства и нарушения общественного порядка, независимо от того, забросали камнями российский банк или украинский культурный центр, «Слово и Дело» расспросило адвоката Столичной коллегии адвокатов Геннадия Дубова.
«В Уголовном кодексе Украины есть целый раздел, касающийся преступлений против общественного порядка и морали, и в нем, в частности, есть статья 296 «Хулиганство». Исходя из Уголовно-процессуального кодекса уголовное производство может быть начато после подачи заявления потерпевшего, в случае, если следователь из любых других источников – видеозаписей, СМИ, рапортов патрульных – узнает о совершении уголовного правонарушения. Поэтому Нацполиция вполне может открыть уголовное производство, основываясь даже на видео, снятом во время акции», – пояснил юрист.
В полиции прокомментировали погром в РоссотрудничествеВ Киеве в результате погрома представителями Добровольческого движения ОУН зданий Сбербанка и Россотрудничества никто не пострадал. Задержанных нет.
Однако в Нацполиции заявляют, что займутся делом, только получив заявления от представителей поврежденных учреждений.
«Получается, что в Нацполиции считают, что эти правонарушения подпадают под статьи частного обвинения. Уголовное производство по ним возбуждается только по заявлению потерпевших, и оно может быть прекращено в связи с примирением сторон.Однако, если говорить о хулиганстве, то это преступление может расследоваться в форме частного обвинения лишь в случае, если одновременно соблюдаются два условия: потерпевшим является супруг подозреваемого и подозреваемый совершил преступление единолично. Совершение хулиганства группой лиц или наличие иных отягчающих обстоятельств, предусмотренных ст.296 УК Украины, отсутствие факта брака с потерпевшим, исключают форму частного обвинения при проведении расследования», – уточнил Дубов.
То есть в Нацполиции считают, что во время акции протеста окна российского банка и культурного центра забросал один человек, который является мужем или женой представителя ПАО «Сбербанк». Во всех других вариантах уголовное производство не может быть проведено в форме частного обвинения.
«Если речь идет о хулиганстве, то кроме частной собственности отдельного лица, уголовным образом охраняется общественный порядок, и если он нарушается, то ни о каком частном обвинении не может быть и речи. В этом случае, прежде всего сам общественный порядок охраняется как важная для всего общества ценность. Поэтому в 99% случаев нарушения общественного порядка, имеющие признаки уголовно наказуемого хулиганства, не могут быть расследованы в форме частного обвинения», – сказал Дубов.
Чтобы добиться закрытия российских банков и учреждений на территории Украины, можно требовать изменить законодательство с помощью тех же акций протеста. Или же заявить, что закон несправедлив, и забросать камнями неугодные учреждения. А завтра появятся желающие громить что-то еще, руководствуясь своим понятием справедливости.
Уличные протесты: что не так с мотивами оппозиции и реакцией властиПолитический эксперт Валентин Гладких об эффективности и причинах уличных протестов в Украине.
В Нацполиции стало уже обычной практикой не возбуждать уголовные производства, если никто не обратился с заявлением о преступлении, или закрывать их, если такое заявление забрали. Начальник Департамента киберполиции Сергей Демедюк заявил, что из-за того, что жертвы мошенничества забирают свои заявления из полиции, правоохранители вынуждены прекращать расследование. Хотя для дальнейшего расследования достаточно самого факта преступления.
«Слово и Дело» решило выяснить, полиция ввела новую практику – не расследовать дела и таким образом не портить себе статистику, или все-таки речь идет об отдельных случаях непрофессионализма. Мы дали запрос в МВД, чтобы узнать, сколько уголовных дел по мошенничеству было закрыто Нацполицией в 2017 году из-за того, что потерпевшие забрали свои заявления. В ответе из ГПУ, которая ведет такую статистику, сообщалось, что всего было открыто более 86 тысяч уголовных производств по мошенничеству, из которых более половины закрыты. Однако не уточнялось, по каким причинам.
«Как только появляются не предусмотренные законом способы избежать ответственности, сыпется само понятие правопорядка. В последнее время наш Уголовный кодекс, похоже, «приростает» статьями частного обвинения, несмотря на то, что процессуальное законодательство в этой части остается неизменным. Получается, что правоохранительные органы пытаются возложить часть своих обязанностей на самих потерпевших от преступлений. И это очень опасная тенденция», – резюмировал Геннадий Дубов.
«Слово и Дело» писало, что начальник киберполиции считает, что мошенников можно посадить только по желанию их жертв.
Также мы сообщали, что суд отпустил стрелка, ранившего полицейского под Соломенским судом.
ЧИТАЙТЕ В TELEGRAM
самое важное от «Слово и дело»