В понедельник, 9 декабря, в Париже состоялась долгожданная встреча в Нормандском формате с участием президента Украины Владимира Зеленского и России Владимира Путина. Самым важным итогом этой встречи стал сам факт возобновления переговоров на этой платформе. В остальном же стороны не отошли от своих позиций ни на миллиметр.
Президент Владимир Зеленский многое сделал для того, чтобы добиться встречи со своим российским коллегой Владимиром Путиным в Нормандском формате. Для этого он даже сделал ряд уступок российской стороне. Например, согласился на внедрение так называемой «формулы Штайнмайера» в украинское законодательство об особом статусе отдельных районов Донецкой и Луганской областей.
Эта «формула» определяет порядок выполнения Минских соглашений, но не противоречит положению о том, что неподконтрольный Украине участок государственной границы в Донецкой и Луганской области должен перейти под контроль украинских властей только после всеобъемлющего политического урегулирования конфликта на Донбассе, предполагающего изменения в Конституцию. Эти изменения предоставляют ОРДЛО широкую автономию в составе Украины.
Податливость Зеленского вызвала тревогу в обществе. Согласие на «формулу Штайнмайера» (а положения «Минска-2» устраивают далеко не всех) вызвали акции протеста. Накануне отъезда Зеленского в Париж, в Киеве прошли манифестации, участники которых нарисовали президенту «красные линии», отступив за которые Зеленский «мог бы и не возвращаться в Киев».
Вторая проблема, которую предстояло обсудить в Нормандском формате, это долгосрочный контракт на транзит газа, который устраивает Украину, но невыгоден России. Здесь Киев находился в более выгодном положении.
Переговоры «нормандской четверки» затянулись. Это вызывало тревогу, сможет ли Владимир Зеленский устоять в дипломатической битве с куда более искушенным соперником, не привезет ли он нашей стране окончательную капитуляцию. Однако итоговый брифинг развеял многие страхи. Из него стало понятно, что украинская сторона, если и не смогла пошатнуть позиции Путина, то своих «окопов» точно не оставила.
Во-первых, молчание относительно условий газового транзита говорит как минимум об отсутствии конкретики, а это значит, что стороны не сумели преодолеть противоречия. В свою очередь, это означает еще и то, что позиции украинской стороны здесь остались нерушимыми.
Во-вторых, во время итогового брифинга стороны говорили абсолютно противоположные вещи по поводу политической части переговоров. Например, Владимир Зеленский твердо заявил, что Украина останется унитарной страной. В ответ на это Владимир Путин с усталым выражением лица повторил тезис о необходимости принятия закона об особом статусе ОРДЛО. Этот закон де-факто означает именно федерализацию, поскольку, как уже говорилось выше, он предполагает широкую автономию отдельных районов Донбасса.
Кроме того, Владимир Путин заявил о необходимости «прямого диалога» со всеми участниками конфликта. Это означает переговоры с лидерами боевиков, что также входит в противоречие с предыдущими заявлениями Владимира Зеленского.
Такие разногласия означают, что украинская сторона не перешла «красных линий» и в этих важных вопросах. Стороны остались «при своих». По большому счету, если бы не предварительные договоренности об обмене пленными, увеличении количества пунктов пропуска и дополнительных зонах для разведения противоборствующих сил, можно было бы отметить, что переговорщики приехали в Париж познакомиться друг с другом.
Однако сам факт этого знакомства уже несет в себе положительные моменты. Нормандский формат, молчавший три года, перезапустился. Какую пользу это принесет украинской стороне и сможет ли Владимир Зеленский столь же достойно держаться и в дальнейшем, говорить пока рано. В настоящее время Путин и Зеленский договорились договариваться – и это главный итог саммита 9 декабря.
Денис Попович, специально для «Слово и Дело».
ЧИТАЙТЕ В TELEGRAM
самое важное от «Слово и дело»