Критика президентского законопроекта касалась того, что Совет иностранных организаций имеет совещательную функцию, а не более весомую. Первоначально это было камнем преткновения. Это важно, поскольку формирует систему сдержек и противовесов в антикоррупционной системе.
Об этом в комментарии «Слову и Делу» рассказала политтехнолог Екатерина Одарченко, оценивая планы рассмотреть законопроект об антикоррупционном суде 1 марта.
«Скорее всего, законопроект проголосуют, потому что фракции обсуждали вопрос, и, видимо, есть понимание, что в первом чтении его стоит проголосовать. Вопрос в том, какие аспекты будут внесены между первым и вторым. Есть много нюансов, которые являются ключевыми как для этой политической команды, так и для следующей, которая придет в Раду», – отметила Одарченко.
По словам политтехнолога, политического риска нет, поскольку очевидно, что при каденции этого президента антикоррупционный суд вряд ли заработает.
В любом случае, на ее взгляд, не стоит ожидать каких-то радикальных изменений.
«Антикоррупционный суд – это не о том, что завтра уже посадят всех чиновников-коррупционеров», – добавила она.
«Но такие вещи, как электронное декларирование и антикоррупционный суд, говорят о том, что дальше так нельзя, нам нужно перестраиваться. Дальше будет амнистия капиталов, всеобщее декларирование. Мы все же будем постепенно двигаться в цивилизованный мир. Так же, как с государственным финансированием партий», – подчеркнула эксперт.
Она уточнила, что сейчас партии не перестраиваются, но есть культура, которая закладывает правильные институты.
«Поэтому, наверное, таки проголосуют законопроект в первом чтении. Дальше будет видно», – предположила специалист.
При этом она обратила внимание на аналитику и опыт других стран, которые вели подобную антикоррупционную практику.
Как в Украине боролись с коррупцией в 2017 годуМеньше всего коррупционных приговоров среди судей, прокуроров и работников СБУ. Чаще всего попадались сотрудники МВД и чиновники.
«Подобная антикоррупционная практика была у кого-то путем создания отдельного суда или палаты, где-то – отдельной судьей, первым звеном. Моделей много, хотя все они об одном. Однако далеко не во всех странах это завершилось успешно. Например, в Хорватии и Словакии. А в некоторых странах, например, в Кении, такие суды выполнили свою миссию», – пояснила эксперт.
Кроме того, по ее словам, лишь 3-5% дел касаются взяток больше 5 тысяч евро.
«То есть в основном антикоррупционные суды привлекают к ответственности коррупционеров достаточно низкого уровня – тех, кто брал взятки в размере до 5 тысяч евро. Хотя и это важно, потому что коррупция – это взаимосвязанные люди», – отметила она.
«Когда люди на местах, которые приходят местными главами коммунальных предприятий, не смогут брать взятку по 5 тысяч долларов с предприятия, тогда и руководители коррупционных структур не смогут их наладить, так как во многих системных коррупционных моментах все построено по принципу пирамиды. Возьми снизу – отдай наверх. Классическая коррупционная схема», – резюмировала Екатерина Одарченко.
Ранее аналитики «Слова и Дела» выяснили, как в Украине боролись с коррупцией в прошлом году.
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ В GOOGLE NEWS
и следите за последними новостями и аналитикой от «Слово и дело»