Ход расследования убийства правозащитницы Ирины Ноздровской комментировали почти все силовики, за исключением разве что самих следователей. Из уст чиновников звучали самые разные версии, даже о невероятном самоубийстве из-за неразделенной любви. Но под давлением общественности правоохранителям пришлось-таки искать настоящего убийцу. И тогда в Фейсбуке активизировались те, кто привык собирать политические дивиденды с резонансных расследований.
Могут ли советники министра внутренних дел и другие высокопоставленные чиновники комментировать громкие расследования, сообщать фамилии подозреваемых, утверждать, что следствие собрало неопровержимые доказательства, «Слово и Дело» расспросило адвоката, эксперта «Реанимационного пакета реформ» Злату Симоненко.
«Нацполиция является обособленным от МВД следственным органом, который не отчитывается министерству о ходе того или иного расследования. А господин Аваков не является представителем досудебного органа следствия. Что касается помощников министра внутренних дел Антона Геращенко и Зоряна Шкиряка, то они не привлечены к работе Нацполиции. Поэтому единственным объяснением их осведомленности о ходе следствия в резонансных делах может быть то, что кто-то сливает им информацию», – считает Симоненко.
По ее мнению, разглашение следственной информации для политического пиара или получения лайков в соцсетях должно иметь правовую оценку.
«В Украине есть 387 статья Уголовного Кодекса «О разглашении без разрешения прокурора данных предварительного расследования», согласно которой тот, кто разгласил такую информацию без разрешения следователя, прокурора или лица, проводящего предварительное расследование, карается штрафом от 50 до 100 необлагаемых минимумов доходов граждан или исправительными работами на срок до двух лет. А наказание за безосновательное обвинение конкретного человека в преступлении до приговора суда предусматривает ограничение свободы на срок от 3 до 5 лет», – пояснила юрист.
То есть человек, которого признали невиновным в досудебном порядке, может обратиться с заявлением в прокуратуру о привлечении к ответственности тех, кто его публично оклеветал.
«Но эта норма закона является мертвой и фактически не действует на практике. Я не знаю случаев, чтобы кого-то привлекли к уголовной ответственности. Наоборот, у нас достаточно часто в Фейсбуке появляются заявления генпрокурора или военного прокурора о том, что задержан судья-взяточник, с указанием имени и фамилии конкретного человека. Такие факты очень сильно влияют на эффективность досудебного расследования. Потому что когда высшими должностными лицами уже сформировано мнение о задержанном, потом очень трудно его реабилитировать и признать невиновным», – считает Симоненко.
По ее мнению, такие фейсбук-вбросы также сильно влияют на судей, которые принимают решение об избрании меры пресечения задержанному.
«В законе сказано, что человек считается невиновным, пока его действиям не дали оценку в суде. Поэтому прокурор и следователь должны соблюдать закон, а не просто выражать свое мнение в соцсетях. Впрочем, как и любой другой человек», – убеждена експерт.
Если говорить о разглашении информации по таким резонансным делам, как убийство Ирины Ноздровской или Павла Шеремета, когда журналисты первыми сообщали о задержании подозреваемого или о проведении оперативно-розыскных мероприятий, то, по мнению Златы Симоненко, это сводит на нет работу следователей.
«Нет смысла проводить оперативно-розыскные действия, если преступник уже знает о них», – отметила эксперт, добавив, что гораздо чаще через СМИ происходит утечка информации для политического пиара.
«Дело Ноздровской прокомментировали все, кто хотел, получая политический пиар. На самом деле, у нас таких дел очень много, и они не всегда раскрываются. Никто не против того, чтобы СМИ информировали общественность о ходе следствия, но сначала правоохранители должны задержать подозреваемого и предъявить ему обвинение, а уже после этого делать официальные заявления», – подчеркнула Симоненко.
По ее словам, каждый из нас может стать подозреваемым и одновременно жертвой фесбук-расследований. Поскольку информационную волну очень трудно остановить, человек, которого безосновательно обвиняют в преступлении, переживает настоящий шок, потому что не может публично защитить свою репутацию.
В любом случае, разглашение следственной информации нарушает презумпцию невиновности по отношению к любому фигуранту дела. А фейсбук-следователи даже не допускают возможности, что кто-то в дальнейшем может быть признан невиновным.
Напомним, ранее «Слово и Дело» описывало подробности расследования резонансного убийства Ноздровской. О том, кто успел пропиариться на происшествии в первые дни, писал в своей авторской колонке Максим Кречетов.
ЧИТАЙТЕ В TELEGRAM
самое важное от «Слово и дело»