Заявление Джо Байдена в отношении Путина по-настоящему всколыхнуло весь мир из-за своей беспрецедентности. Никогда раньше лидеры не обвиняли друг друга настолько прямолинейно и публично. Ожидать столь необычную реакцию от Путина тоже не приходилось. Но что скрывается за этими заявлениями и насколько они отражают действительность?
Не все так жестко, как звучит
Отношения с Москвой являются краеугольным камнем внешней политики любого президента США, начиная с 1945 года. Байден – далеко не исключение, даже наоборот. Ему оставили непростое наследие, но и он сам неоднократно говорил о трудности в ведении диалога с Кремлем. На праймериз 46-й президент США также заявил, что Путин «заплатит за вмешательство в выборы 2016 года». И на праймериз Байдену удавалось представить себя в качестве главного «антипутиниста» среди демократов, апеллируя прежде всего к «теплой» встречи Дональда Трампа с российским лидером в Хельсинки летом 2018 года. Трамп тогда сказал, что верит российскому лидеру, что тот не вмешивался в выборы.
Возможно, именно так определенные украинские политики и представляли личные и государственные отношения с Россией при Байдене после его победы на выборах. Зато Байден должен быть благосклонным к Украине и тому подобное. Пока ситуация кардинально другая, несмотря на недавнее заявление. Байден и Путин уже имели личный телефонный разговор. Жесткий подход был впервые объявлен только в ходе уже известного на весь мир интервью, а до этого звучали только заявления без соответствующих действий.
«Ложные друзья переводчика» или действительно «убийца»?
Справедливости ради: Байден не назвал российского коллегу «убийцей». Он согласился на вопрос известного журналиста Джорджа Стефанопулоса: «Vladymir Putin, you think is a killer?». Байден дословно сказал «uh huh ... I do». Почти все украиноязычные и русскоязычные СМИ перевели это как «убийцу», вырвано из контекста, без упоминания, что было до и после фразы. Но на самом деле это слово имеет и другие значения. В английском языке есть разница в значении слов «killer» и «murderer».
Проблема в том, что Байден не объяснил, что он имел в виду, а журналист не спросил. Президент США мог ссылаться на опыт Путина в КГБ, иметь в виду убийства политических оппонентов или даже заключение Навального. Или же просто заявить о том, что Путин не отказывается от использования летального оружия против недругов и тому подобное. Интерпретаций может быть много и не все так однозначно. В этом же интервью Байден повторил свою фразу, которую он озвучил самому Путину в 2011 году – о том, что тот не имеет души, а также то, что Путин «заплатит за вмешательство в выборы». Все это происходило на фоне представления отчета разведки относительно вмешательства в федеральные выборы-2020, где Путина обвиняют в непосредственном руководстве влиянием на выборы в пользу Дональда Трампа.
Ответ Путина не застал себя ждать, но был таким же беспрецедентно недипломатичным, как и заявление Байдена. Путин сказал: «кто так обзывается, тот так и называется».
Однако вряд ли следует расценивать нынешние и будущие отношения по линии Вашингтон-Москва исключительно через призму этого заявления и ответа Путина. У них был как минимум раунд переговоров после инаугурации Байдена. Более того, они общались во время вице-президентства Байдена. Реакция Путина, скорее всего, направлена на внутреннюю аудиторию, ведь рассчитывать, что такой ответ воспримут серьезно тоже не приходится. После этого Путин предложил Байдену провести дебаты, очевидно, желая показать готовность к конструктивному диалогу и инициативность. На что Байден прогнозируемо ответил отказом.
Заявления, заявления, заявления, а дальше что?
Вряд ли стоит рассчитывать, что после этого заявления теоретически произойдет разрыв дипломатических отношений между Москвой и Вашингтоном. Пауза и выжидание новых месседжей от оппонентов – да, но не более. Конечно, это не добавляет конструктива в отношения, но его и до этого было мало. Путин и Байден лично договорились во время последнего разговора только о продлении важного для обоих государств договора СНВ-III, точнее воспользовались предусмотренной опцией первой пролонгации. По другим вопросам согласия не было и вряд ли скоро оно будет. Это уже после разговора подтвердила пресс-секретарь Белого дома Джен Псаки, сказав: «Есть направления, по которым мы сотрудничаем (один из них СНВ-III), но по остальным вопросам до сих пор нет общего видения».
Это в частности свидетельствует и о том, что у нынешней администрации еще нет готового рецепта, что делать с Россией: что предлагать, на чем настаивать. И снова этот дискурс проходит отрезано от официального Киева, по крайней мере, в публичной плоскости.
Конец украинским мечтам
Очевидно становится одно: надеяться на привлечение Соединенных Штатов к расширенному нормандскому формату после этой «очень дипломатической» перепалки вряд ли нужно. Если откровенно, надежд и так было немного. В первую очередь потому, что ради добавления такого влиятельного игрока как США, требуется согласие другого влиятельного актера – России.
С другой стороны, Белый дом может воспользоваться ситуацией (частично уже это сделал, объявив о выделении 125 млн долларов в качестве военной помощи) и задобрить официальный Киев своей «проукраинской позицией» или хотя бы антироссийской риторикой. Сомнительно, что Киеву нужно именно это. Повестка дня по линии Вашингтон-Киев слишком обширная, чтобы довольствоваться исключительно риторикой, которая может и взаимовыгодна электорально, как для действующей власти США, так и Украины.
Заявление Байдена скорее обостряет и так непростую ситуацию, чем приближает к решению вопроса Донбасса и Крыма. В первую очередь есть риск, что ничего не произойдет после этой фразы, а также возможных точечных санкций против окружения Путина и верхушки российской власти. Поэтому прямых дивидендов Киеву тоже не следует ожидать.
Белый дом пересмотрит свою политику в отношении «убийцы»?
Не слишком дипломатический обмен любезностями заставляет кардинального пересмотреть позицию так называемого коллективного Запада по России. С одной стороны, такие резкие заявления (которым предшествовали похожи, но менее резкие заявления европейцев), а с другой – за ними ничего не стоит. Санкции не дают того эффекта сдерживания агрессии или обезвреживания угроз со стороны России. Москва давно научилась с ними жить, а потому возникает вопрос: а что дальше?
Байден заявил о новых санкциях в отношении Путина, но не уточнил, какие именно и против кого. Скорее всего, это будут ограничительные меры против окружения Путина, а не против России в целом или российского президента лично. Вопрос только в эффективности этих санкций и будет ли стоять за ними нечто большее ...
Барака Обаму, то есть бывшего шефа Байдена, критиковали за то, что он не был реалистичным президентом. То есть, Обама в разрезе концепции реализма в международных отношениях не показал того, что от него ожидали и чего требовала ситуация. Критика касалась отсутствия конкретных шагов в разрешении кризиса 2014 года в Украине, а также непривлечение к сирийской проблеме. Зато 44-й президент США сконцентрировался на внутренних вызовах.
Конечно, прошло слишком мало времени для анализа. Но первые тревожные звонки относительно повторения судьбы своего бывшего начальника для Байдена уже начинают звучать. И если он этого вовремя не поймет, в частности в отношениях с Россией, то имеет шансы войти в историю как «нереалистичный американский президент-2». Однако цену своей нереалистичности он либо не будет платить, или не поймет за что должен платить.
Владислав Фарапонов, политолог-американист, аналитик «Интерньюз-Украина»
Регулярну добірку актуальної перевіреної інформації від «Слово і діло» читайте в телеграм-каналі Pics&Maps.
ЧИТАЙТЕ В TELEGRAM
самое важное от «Слово и дело»