Президент Петр Порошенко заявил о своем намерении внести в парламент законопроект об антикоррупционном суде в ближайшее время. Также он обратился к парламенту относительно создания рабочей группы для разработки соответствующего законопроекта. Посмотрим, как будут развиваться события далее, а тем временем аналитики «Слова и Дела» изучили мировую практику создания антикоррупционных судов.
Согласно нашим наблюдениям, существуют четыре модели судов:
– суд первой инстанции (имеет приоритетное юрисдикцию по делам о коррупции, апелляционные жалобы рассматриваются в Верховном суде);
– единоличные судьи (назначаются/уполномочиваются быть судьями по рассмотрению дел о коррупции в общих местных судах, апелляционные жалобы рассматриваются в Верховном суде);
– суд смешанного типа (может функционировать как суд 1-й инстанции при рассмотрении важнейших дел о коррупции и как апелляционный суд при рассмотрении других дел, которые рассматриваются в 1-й инстанции местными судами, апелляционные жалобы рассматриваются в Верховном суде);
– универсальный параллельный суд (система антикоррупционных судов, которая включает суды 1-й инстанции и апелляционные суды).
Наиболее интересная для нас модель – суд первой инстанции, действует в 8 странах. Предполагается, что в Украине Антикоррупционный суд будет создан по такой же модели. Он имеет приоритетную юрисдикцию в делах коррупции. Апелляционные жалобы рассматриваются в Верховном суде. По такой модели работают суды в трех европейских странах: Хорватии, Словакии и Болгарии. Если посмотреть на индекс восприятия коррупции в этих странах с момента создания судов и до 2016 года, то Хорватия за 9 лет работы суда опустилась с 62-го «коррупционного» места на 55-е и это весьма ощутимый результат, у Словакии за 8 лет более скромные показатели – всего два пункта, но надо учитывать, что по уровню коррупции она изначально находилась в лучшем положении, чем та же Хорватия: с 56-го места страна опустилась до 54-го. Что касается Болгарии, то за пять лет работы антикоррупционного суда в стране ничего не изменилось и она по прежнему на 75 месте.
Но если в европейских странах уровень коррупции сразу был не критичным, то Сенегал сделал действительно гигантский прорыв: за 7 лет существования суда страна опустилась на 30(!) позиций: с 94-го на 64-е место. Прекрасный пример для подражания.
Тем временем Камеруну, Бурунди, Непалу и Пакистану антикоррупционные суды не помогли. Все эти страны скатились на несколько десятков позиций в глубокую коррупционную пропасть. Ниже всех «упал» просветленный Непал, который всего за два года набрал 41 коррупционное очко и сейчас находится на 131-м месте. Кстати, так же, как и Украина.
Вторая модель судов - единоличные, когда на рассмотрение дела о коррупции назначается конкретный судья, работающий в общих местных судах. Апелляции также рассматриваются в Верховном суде. При такой модели работают суды в двух странах - Кении и Бангладеш, которые разделили непочетное 145-е место. Вряд ли такая модель эффективна, поскольку Кения в коррупционном списке стран скатилась на 23 позиции, а в Бангладеш ситуация вообще не изменилась.
Суды смешанного типа, где одновременно могут работать как суды первой инстанции, рассматривающие громкие коррупционные дела, так и апелляционные суды в других делах, вовсе не эффективно работают в трех странах: Уганде, Ботсване и на Филиппинах, где был создан первый антикоррупционный суд еще в 1979 году. Филиппины с вполне приличного 35-го места в 1995 году скатились на 101 место.
И, пожалуй, самой эффективной оказалась модель универсальных параллельных судов смешанного типа (как суды первой инстанции, так и апелляционные), работающих в Афганистане, Индонезии и Малайзии. Во всех трех странах уровень коррупции снизился на несколько позиций. Что касается Болгарии, то за пять лет работы антикоррупционного суда в этой стране ничего не изменилось: она по-прежнему на 75 месте.
В Таиланде, Танзании и Мексике антикоррупционные суды работают по неопределенной модели и так как созданы они в 2016, а в Мексике - в 2017-м, то и результаты их работы еще не ощутимы. Палестина, где суд действует с 2010 года, вообще отсутствует в рейтинге.
Подробнее – на инфографике.
О том, какие шансы имеет Украина на создание антикоррупционного суда и как сделать это максимально эффективно уже писал в своей колонке Максим Кречетов. Также недавно стало известно, какие противоречия в коалиции мешают определиться с выбором необходимого законопроекта об антикоррупционном суде.
ЧИТАЙТЕ В TELEGRAM
самое важное от «Слово и дело»