В августе 2020 года руководитель Специализированной антикоррупционной прокуратуры Назар Холодницкий подал в отставку. О причинах такого решения он не рассказал. С тех пор его обязанности исполняет первый заместитель руководителя САП Максим Грищук. За это время САП запомнилась громкими историями, в частности, несколькими закрытиями дела о многомиллиардных убытках от формулы «Роттердам+», вручением подозрения заместителю руководителя Офиса президента Олегу Татарову, народному депутату от фракции «Слуга народа» Александру Юрченко (после подозрения его исключили из фракции) и другими историями. В интервью журналист «Слово и дело» Олег Новиков расспросил и.о. руководителя САП Грищука о проблемах в работе без полноценного руководителя САП, о громких расследованиях и прочем.
Конкурс на главного антикоррупционного прокурора
– Вы не прошли этап доброчестности с конкурсной комиссией на должность руководителя антикоррупционной прокуратуры. Единственная причина, которая была, это результаты полиграфа. На заседании также огласили данные из этого исследования. Является ли это нарушением работы комиссии и вообще основанием для непрохождения доброчестности?
Согласно положению о проведении конкурса разглашать результаты прохождения полиграфа нельзя, поэтому это является нарушением. Хотя, это не самоцель пройти добродетель, а принять участие в конкурсе и пройти его до конца. Конкурс рассматриваю именно с этой точки зрения. Я объяснял комиссии, что я имел в виду, когда проходил полиграф и говорил: да или нет. Однако, это не интересовало членов комиссии, когда они цитировали исследование. Они не имели права его разглашать. Обидно, но, я думаю, что этот конкурс идет в непонятном направлении, потому что пока допустили лишь одного (детектива Национального антикоррупционного бюро Александра Клименко ‒ ред.). У меня сложилось такое впечатление, что решение в отношении меня было субъективное. Есть два лагеря: одни поддерживают одних, а другие ‒ вторых, а в результате никого не пропускают.
– Это действительно очень странно, они три дня подряд никого не пропускали дальше по конкурсу. А тех, к кому не было претензий, то голосовали против по результатам полиграфа. Хотя член комиссии Драго Кос сказал, что это нарушает порядок работы...
По моему мнению, может быть много обжалований. Возникает вопрос о доверии к результатам. Другие кандидаты не прошли (через полиграф ‒ ред.), а сейчас члены комиссии или договорились, или поняли, что так дальше нельзя делать и надо кого-то пропускать. Тогда вопрос в первых кандидатах, которые до буквы «К», почему их не пропустили через полиграф. Потому что у них них были первые буквы алфавита? Это тоже вызывает ощущение несправедливости.
– Будете обжаловать решение комиссии по себе в суде? Это же основание для обжалования.
Пока рассматриваю вариант обжалования в порядке положения, то есть, самой комиссии. Потому что здесь сложная ситуация, потому что оспаривать надо в Окружном административном суде города Киева, по отдельным судьям которого у нас есть уголовные производства. Я там в составе группы прокуроров.
- По полиграфу. Указанные исследования проводила Всеукраинская ассоциация полиграфологов, где руководителем является Татьяна Морозова. Они уже проводили отбор в Министерстве внутренних дел и Государственном бюро расследований. У них российское оборудование и стандарты. Не вызывало ли это удивление?
Я до этого момента не погружался в принципы работы этих полиграфологов и какими принципами они руководствуются. Я в принципе в жизни один раз только проходил полиграф, а это был второй. Некоторые его проходили чаще. У меня лично такого опыта не было. Я давал ответы как спрашивалось на полиграфе, а что у них там есть определенные методики ‒ это уже в дальнейшем стало известно. Опять же, если полиграф сначала носил рекомендательный характер, то сейчас он становится основным фактором непрохождения кандидата на добродетель ‒ по моему мнению, это нарушение.
- Когда комиссия будет рассматривать жалобы кандидатов на непрохождение доброчестности?
Насколько мне известно, жалобы уже подаются. И вообще, это вопрос к комиссии.
Статус и.о. и проблемы с полномочиями.
- Максим, вы сейчас занимаете должность исполняющего обязанности руководителя САП. Какие сложности с выполнением обязанностей, кроме назначения группы прокуроров, санкций по спецсубъектам?
Это фактически и является проблемой. Вопрос стоит в назначении служебных расследований, но в законодательстве неоднозначно прописано. Все положения писали в 2015-2017 годах, когда у нас не было таких проблем. Был руководитель-заместитель генерального прокурора с полномочиями, а за последний год оказалось очень много особенностей должности именно исполняющего обязанности. Это все можно обобщить и сказать, что есть ряд моментов, которые было бы хорошо усовершенствовать и прописать в законодательстве или в положениях о САП. Это и невозможность назначать группы прокуроров, хотя, например, прокурор района или его заместитель имеет такие полномочия. А ты первый заместитель антикоррупционного прокурора со статусом и.о. и таких полномочий не имеешь, потому что мы находимся в структуре Офиса генпрокурора.
В антикоррупционной стратегии прописывалось и международными организациями исследовались эти вопросы и европейцами отмечалось, что можно изменить статус САП или расширить полномочия. Это точно придало бы нам оперативности и возможности более независимо выполнять свои функции, поскольку сейчас группы назначает генеральный прокурор. В том числе генпрокурор подписывает санкции в отношении ряда лиц и подозрения, процессуальные документы. Возможно, надо найти компромисс или какую-то разумную границу, которая позволила расширить полномочия и.о. руководителя САП и его заместителей. Ситуация сейчас обнажила эти проблемы очень сильно.
– Есть ли проблемы с началом расследований – внесением сведений в Единый реестр досудебных расследований?
С внесением в ЕРДР та же история. Мы (работники САП ‒ ред.) можем внести сведения, но подтверждает руководитель органа прокуратуры или заместитель. У меня таких полномочий нет, флешки тоже. Пишем рапорты на ОГП и ждем, пока нам согласуют или не согласуют.
– Сколько времени на это уходит?
Неделю или две недели. Может быть быстрее ‒ 3 или 4 дня. Группы прокуроров подписываются где-то от 3 дней, а может быть и 2 недели. То есть уходит много времени, мы теряем это время, где мы могли бы его использовать иначе. Я даже не могу подписывать ответы народным депутатам.
– А кто сейчас является заместителем руководителя САП?
У нас сейчас все выполняют обязанности. Есть я ‒ исполняющий обязанности руководителя САП, еще по приказу бывшего руководителя САП Назара Холодницкого и.о. заместителя председателя САП Виталий Пономаренко. В данном случае я и.о. руководителя антикоррупционной прокуратуры на основании положения о САП, где написано, что в случае отсутствия руководителя САП его обязанности исполняет первый заместитель или заместитель согласно приказу. Был приказ о назначении меня и.о. руководителя САП, но мы знаем эту историю. Его отменили.
Громкие дела: Роттердам+, ПриватБанк
– Проблемы с полномочиями о назначении группы прокуроров были и по делу о формуле «Роттердам+». Генпрокурор Венедиктова изменила старшего группы прокуроров Пономаренко после длительных попыток это сделать еще осенью 2020 года. Почему именно Дениса Демкива назначили старшим группы и и.о. начальника пятого отдела САП? В основном он занимался именно взяточный делами, а не экономикой.
Не могу сказать, потому что я узнал об этой новости из Facebook генпрокурора и понял, что поменяли группу. Для нас это также была неожиданность.
– У вас же есть специализация внутри САП?
У нас есть внутренняя специализация, нагрузка по прокурорам. В каждом случае, когда поступает сообщение с НАБУ, что они начали расследование, мы определяем тот или иной отдел, осуществляющий процессуальное руководство в этом производстве. Есть специализация, например: есть кто расследует экономику в оборонной сфере; есть кто расследует экономику по земле больше; есть кто по государственным крупных предприятий энергетического комплекса. То есть, такое негласное распределение между отделами (всего в САП 6 отделов ‒ ред). Данное разделение состоит в том, что ранее отделы занимались подобными делами, имеют определенный процессуальный опыт и имеют дела уже в суде по таким же направлениям. Поэтому прокурор уже более осведомлен в этой тематике и ему будет проще и качественнее осуществлять процессуальное руководство. Хотя у нас все отделы, которые расследуют и экономику, и взятки, и недекларирование.
– Демкив не прошел этап добродетели в конкурсе на должность полноценного начальника пятого отдела САП. К нему было много вопросов, в том числе, по делу «Роттердам+». Он отрицал даже наличие в САП прокурора, который готов идти в суд с этим делом, хотя таковой имеется. Этот прокурор расследовал производства с самого начала до пока его не убрали накануне вручения подозрений на Виталия Пономаренко. Почему вообще изменили этого прокурора и сейчас игнорируют его позицию?
По поводу изменения прокурора на Виталия Пономаренко мне неизвестна позиция, потому что менял тогда бывший руководитель (Назар Холодницкий ‒ ред.) группу. Какая там была история ‒ я не знаю. Я стал узнавать о деле, когда включился в рассмотрение жалоб детективов НАБУ на закрытие дела «Роттердам+». Есть также в группе прокурор, которого не исключали, и он действительно готов идти с делом в суд. Насколько мне известно ‒ его позиция не изменилась. Поэтому вот такая информация.
– НАБУ писало, что Демкив отказался заслушать дело в вашем присутствии. Это правда?
Было письмо о заслушивании, я его расписал на старшего группы (Демкива ‒ ред). Я так понимаю, что он не определил необходимости заслушивать и просто принял решение о закрытии. Хотя у меня те же вопросы возникают, что и к предыдущему старшему группы прокуроров: учтены все обстоятельства по делу и решение суда, который отменил закрытие дела.
- Как я понял, основанием для закрытия, что у Пономаренко, что у Демкива, было отсутствие убытков и противоречивые экспертизы...
Да, я снова хочу повториться, есть прокурор, который готов идти в суд с этим производством и он видит там основания, состав и готов поддерживать государственное обвинение. Я бы не делал категорических выводов, что нет убытков, к тому же, если есть альтернативное мнение.
- Старший группы прокуроров перед комиссией заявил, что в деле «Роттердам+» закончились сроки расследования. Это правда?
Насколько мне известно сроки там есть. В апреле мы это подтверждали. Кроме того, есть постановление суда, которое подтверждает, что сроки есть для расследования. Почему он так сказал, ну это его ответственность как прокурора. Я думаю, что это также может быть предметом обжалования и проверки.
– Детективы НАБУ еще подали заявление в Высший антикоррупционный суд об отводе Демкива...
Насколько я понимаю, да, есть такое обращение и это суд будет рассматривать.
– Есть у вас еще одно громкое дело – по ПриватБанку. В нем уже есть подозреваемые по двум эпизодам растраты средств еще до национализации. Эти подозрения подписала генпрокурор. Известно, почему детективы пошли именно к Венедиктовой? Для этого же не было необходимости, любой прокурор мог их подписать.
Группу изменила сама генпрокурор и включила туда себя. К тому времени старший группы был на больничном и, я так понимаю, поступили как раз выводы экспертизы. Сложился «пазл», мы так его называем, когда экспертиза подтвердила убытки и действительно этими действиями нанесены негативные последствия. Поэтому было принято решение, что это является достаточным основанием для объявления подозрений. Сообщили о подозрении сначала двум лицам, а потом еще трем.
– Проверяется по этим эпизодам причастность бывших владельцев банка?
Мы не можем разглашать, кого мы проверяем анонсировать подозрения. Сейчас есть пять человек, часть в розыске. Принимаются меры по международным обращениям, международным запросам.
– Уже в Интерпол обратились?
Мы планируем обратиться, потому что только 2 июня было решение суда о заочном аресте бывшего председателя правления ПриватБанка. Сторона защиты может это решение обжаловать. Относительно другого разыскиваемого фигуранта еще продолжаются процессуальные действия. 7 июня будет полный текст (интервью записывалось 4 июня ‒ ред.) И тогда мы сможем обратиться в Интерпол ‒ тогда они будут рассматривать. Процесс продолжается.
– Будете пробовать экстрадировать Дубилета в Украину?
Конечно, мы идем по процедуре. Мы направляем в Интерпол, если он обнаруживает это лицо где-то на территории тех стран, которые сотрудничают, то будем пробовать экстрадировать.
– Адвокаты Дубилета говорят, что их клиент проживает в Израиле и детективы об этом были уведомлены. Соответствует ли эта информация действительности?
У нас есть много подозреваемых, которые отмечают, что они находятся в той или иной стране, они готовы, но почему-то они где-то там, а не в Украине, когда следствие продолжается здесь. Поэтому лицо отсутствует на территории Украины, где мы имеем полномочия совершать те или иные процессуальные действия, в частности, задерживать. А поскольку его нет в Украине, то мы принимаем меры по экстрадиции, если известно место пребывания лица в Израиле, то мы туда обратимся тоже международными каналами с целью экстрадиции. Процедура только начинается.
– Еще защита может обжаловать...
Это их право, нам надо обратиться в Интерпол, чтобы они выставили «красную карточку». После того можем обращаться с экстрадицией, если лицо найдут.
– На сколько в Украине сейчас «отточенная» процедура международного розыска и экстрадиции в Высшем антикоррупционном суде? До его создания были проблемы даже с заочным арестом в Соломенском суде Киева.
Заочный арест ‒ это специальное расследование. Будем сейчас решать вопрос о спецрасследовании, если лицо будет в дальнейшем скрываться. У нас есть определенная практика и сейчас идет судебное разбирательство по спецрасследованию в отсутствие лица (газовое дело бывшего нардепа Александра Онищенко ‒ ред.).
– Сколько всего в НАБУ и САП уголовных производства в отношении ПриватБанка, так какое количество вам передали из ОГП?
В конце 2019 года в НАБУ из других органов передано 5 уголовных производств в отношении бывшего менеджмента Приватбанка и 2 уголовных производства в отношении действий должностных лиц НБУ при национализации. Некоторые из них объединены. Сейчас у нас в производстве 3 дела в отношении бывшего менеджмента Приватбанка, в одном из которых сообщено о подозрении 5 лицам.
– А что с делом ПАО «Укрнафта»? Там якобы детективы направляли проекты подозрений неоднократно и прокурор давал детективам указания...
Там есть много эпизодов. Часть из них в процессе исследования на предмет их доказательности и перспективности. По части эпизодов идут активные следственные действия. По каким эпизодам ‒ это тайна следствия. Есть видение у прокуроров и детективов, нужно провести еще ряд следственных действий.
– Связаны ли эти эпизоды с решениями в хозяйственном деле о признании недействительными соглашений о купле и продаже нефти ПАО «Укрнафта» у частной компании?
У нас есть два эпизода, в которых мы работаем. Я не могу сказать, они связаны с этими решениями. Мы не хотим раскрывать сейчас эту информацию.
- Директор НАБУ Артем Сытник на одной из пресс-конференций заявил, что детективы НАБУ направляли в САП проекты подозрений в отношении двух экс-нардепов от «Блока Петра Порошенко» – Александра Грановского и Игоря Кононенко. Как эта история закончилась?
Это дело сейчас остановлено в связи с выполнением международно-правовых поручений. Так есть ряд подозреваемых, это касается Одесского припортового завода о продаже удобрений по заниженной стоимости через прокладку. Сейчас там четыре лица, которым сообщено о подозрении. Дело расследуется, живое. Там есть меры пресечения, залоги, они бессрочные. Обязанности не продлевались. В 2020 году на оперативном совещании руководства НАБУ и САП обсуждался проект одного подозрения, однако тогда было принято решение о недостаточности доказательств для его объявления.
– Сейчас продолжается странная история с одним из ваших подозреваемых ‒ бывшим судьей Николаем Чаусом. Известно ли вам, где он находится? Я знаю у вас есть два дела: одно в отношении получения взятки, а другое – вывоз Чауса из Украины.
Есть такие дела. Мы тоже наблюдаем эту историю. Она нам не нравится, поскольку ми уже начали процедуру экстрадиции из Молдовы. Это последнее известное нам место его нахождения. Там прошел определенный этап судебных слушаний, обжалований. Мы имели надежды, что через суд мы таки добьемся экстрадиции подозреваемого.
– Кажется, там оставалось одно последнее решение об убежище и самой экстрадиции...
Да. Там оставалось решение об отказе в признании его политическим беженцем и предоставления убежища. Он оспаривал это решение и оно блокировало возможность экстрадиции. Возможно, это было бы не так быстро, но, по крайней мере, это было бы движение вперед.
– Власти Молдовы к вам не обращалась относительно Чауса после его похищения? Нет, мы всю информацию предоставили еще в 2017 году, как только обнаружили его в Молдове. Тогда еще детективы предоставляли информацию и была коммуникация с прокурорами Молдовы. У нас была нормальная связь. Четыре года мы пытались его экстрадировать.
– Детективы НАБУ не знают, где Чаус?
Эту информацию мы также узнали из СМИ. Все удивлены и возмущены, потому что фактически нам этот процесс экстрадиции заблокировали следующим образом. Вообще, которая теперь будет значимость процесса в судах Молдовы, если он найдется в другой стране? Это все мы будем снова начинать сначала.
- А второе производство о его вывозе из Украины, оно расследуется?
Оно фактовое, но расследуется. Продолжаются следственные действия.
– Поговорим об оборонном скандале при прошлой власти. Вы были старшим группы прокуроров по этим делам. Недавно апелляционная палата ВАКС передала дело сына бывшего первого заместителя секретаря СНБО Олега Гладковского Игоря в Соломенский суд Киева. Судьи там разделились: трое были за передачу в другой суд, а двое – за то, чтобы оставить в ВАКС. Что будет дальше с этим?
На самом деле САП тоже не нравится, что это дело АП ВАКС решила отправить в Соломенский суд Киева. Мы планируем это обжаловать в Кассационном уголовном суде.
– А разве оно обжалуется?
Мы будем пробовать. Пусть Верховный суд скажет последнее слово. У нас есть ряд лиц, которые также слушались по тем эпизодам в отношении частной компании «Оптимумспецтедаль». По некоторым лицам уже есть утвержденные сделки о признании виновности.
– Часть из них не утвердили, только с «мелкими фигурантами»...
С мелкими утвердили, поскольку они предоставили обличительные показания в том числе. Это судебные решения, вступившие в силу. Еще часть сделок слушается. По одному из подозреваемых (Виталий Жукову ‒ ред) удовлетворили ходатайство об освобождении его от ответственности за предоставление неправомерной выгоды по срокам давности. То есть суд подтвердил факт совершения преступления и вину лица, однако из-за нормы закона о давности (события 2015-2016 гг.) закрыл дело. Есть еще ряд лиц, в отношении которых завершили следствие и продолжается ознакомление с расследованием. После чего будет решаться вопрос, в какой именно суд они будут направляться.
– А что будет с соглашениями, которые подписаны с Виталием Жуковым и Андреем Рогозой?
Будем обращаться в суд. Закон нам запрещает повторно обращаться с соглашением в том же производстве. Они все признают вину и все обстоятельства не отрицают. Мы это объясняли Высшему антикоррупционному суду, но они решили отправить дело в Соломенский суд.
– По этому же делу был еще один фигурант-директор государственного предприятия «Изюмский приборостроительный завод» Сергей Филоненко, которому Жуков якобы давал взятку, по данному факту самому Жукову сообщили о подозрении. А этому фигуранту вручили подозрение?
Этому лицу подозрение не вручали, он является специальным субъектом. Мы направляли в Офис генпрокурора и на этом все. На самом деле, там странная ситуация, потому что Жукову сообщили о подозрении в даче взятки, а кому он ее предоставил – подозрение не вручили. Этот фигурант является депутатом, поэтому мы не можем подписать подозрение (Филоненко является депутатом Изюмского городского совета Харьковской области ‒ ред.).
– А что со всем массивом переписок, которые частично обнародовали журналисты Bihus.info? Директор НАБУ Артем Сытник говорил, что переписки передали уже отредактированными. Помню экс-генпрокурор Юрий Луценко сообщал, что у них есть экспертиза, которая подтверждает подлинность переписок.
Часть переписок, о которых тогда говорил генпрокурор, передал его заместитель-главный военный прокурор в НАБУ интересным способом. НАБУ эти документы успешно приобщили к материалам дела и забыли его дошить к тому и оно там у них лежало больше года. Затем был медиа-скандал – части должностных лиц раздали выговоры. Мы начали все это по крупицам собирать. Нам процессуально повезло и мы нашли копию этих записей на одном из компьютеров, который изъяли. Они частично подтвердили переписки и мы смогли это использовать, они легли в основу подозрения ряда лиц... Лишь часть переписки у нас была, что-то подтвердили показания лиц.
– Но сам носитель, откуда они взяты, отдала Главная военная прокуратура. Это телефон Жукова. Его нашли? Действия ГВП проверяются?
Не нашли. Прокуроры ГВП тогда мотивировали возврат этого телефона судебным решением и поэтому им трудно что-то инкриминировать. Но сам факт, что они отдали главное вещественное доказательство... Те прокуроры потом уволились, но еще раз хочу напомнить, что ряд лиц сейчас сотрудничает со следствием, в том числе и по этой информации.
– А что с самым большим расследованием в отношении поставок запчастей к бронетехнике?
Там часть эпизодов пошла в суд, детективы расследуют сейчас еще факту. Часть ушла в этот эпизод с легализацией и уклонением от уплаты налогов – стали основой для подозрений. Некоторые лица уже осуждены по этим фактам.
– Также НАБУ и САП расследовали и другие дела по оборонке, где фигурировал Харьковский, Житомирский и Киевский бронетанковые заводы. В Харьковском вручали подозрения, но потом их отменили. Причем вручали громко, объявив об этом на пресс-конференции. Что с делами сейчас?
Дело по эпизоду с подозрениями по ХБТЗ закрыли прокуроры, а само фактовое производство пошло по подследственности. Относительно ЖБТЗ у нас есть три производства, а по КБТБ – два производства.
- По Киевскому о броне...
Есть броня, там проблемы с экспертизой. Не могли определить, есть ли убытки. Прокуроры писали по делу указания, которые сейчас выполнены не до конца. Поэтому те дела так и остались фактовыми. Те, которые были перспективные, мы расследуем.
– Что из нового у вас есть по оборонке?
Недавно вручили подозрения по делу шосткинского завода «Импульс». Там есть бывшие и действующие чиновники государственной фирмы «Укринмаш». Там где привлекли прокладку чтобы повысить стоимость контракта. Сама эта компания ничего не выполняла.
– Насколько сейчас сложно узнать, кто является владельцем таких офшорок-прокладок? Кажется прописка у нее в Арабских Эмиратах.
У нас есть ряд производств, которые идут через Арабские Эмираты, другие страны Ближнего Востока, например, в деле «Спецтехноэкспорта». Мы обращались с запросом о международной помощи. Некоторые страны дают информацию и говорят, кто владелец. Некоторые страны просто игнорируют запросы – мы не можем на них повлиять или заставить.
– Известно, что сейчас с делом заместителя руководителя Офиса президента Олега Татарова?
Я последний раз о нем слышал информацию в марте, когда Офис генпрокурора оспаривал непродление сроков следствия. Что там дальше произошло – неизвестно.
– Дальше ОГП решил попросить разъяснения того же решения, которым отказались продлить следствие по делу Татарова, а после отказа решили обжаловать и это решение...
По моему мнению, это затягивание времени, чтобы снять медийное напряжение.
– А были после дела Татарова еще похожие прецеденты, когда через Печерский суд пытались забрать дело у НАБУ и САП?
Есть еще по ВиЭйБи Банку. Здесь сторона защиты пытается НАБУ и САП убедить, что есть решение Печерского суда, которым обязало Офис генпрокурора определить подследственность по делу за другим органом. САП обжаловала это в апелляционную палату ВАКС, а та, в свою очередь, затребовала материалы.
– Сейчас в Печерском суде есть немножко другие истории. Следственные судьи обязывают ОГП осуществить проверку законности объявлением ваших подозреваемых в международный розыск. Такие решения были по делам родного брата экс-главы Госинвестпроекта Владислава Каськива Александра и бывшего министра экологии Николая Злочевского.
На самом деле международное подразделение не может проверять законность процессуальных действий в наших производствах. Действительно, в соответствии с положением, которое принято еще до создания САП, они могут проверять те документы, которые им даются на подпись для отправки запроса на экстрадицию. Но вмешиваться в дискреционные полномочия прокурора и давать оценку – это точно не их полномочия.
- Кстати, недавно были новые подозрения по делу Бахматюка. Сколько всего подозреваемых и была ли повторная попытка получить подпись от ОГП для экстрадиции олигарха из Австрии?
Вместе уже 16 подозреваемых. Дело сейчас остановлено из-за международных запросов. Сроки по делу еще есть. История с экстрадицией так и осталась на том же месте. Не пошел запрос из Украины на экстрадицию.
– А как ОГП аргументирует свой отказ?
Мотивирует решением международного департамента, что им известно местонахождение. И они это трактуют так, а мы трактуем иначе, поскольку у нас есть решение суда о заочном аресте одного из фигурантов. Даже если мы сможем получить подпись об экстрадиции, не факт что Австрия выполнит экстрадиции. Да и сам подозреваемый может быть в другом месте, как только запрос поступит в Австрию. Мы можем пойти по пути заочного осуждения. Мы так экс-нардепа Онищенко уже ловим четвертый или пятый год.
- Когда по делу Бахматюка завершат следствие в отношении фигурантов, которые в Украине? Там ВАКС уже несколько раз отменял постановление о приостановлении расследования.
Мы ждем, пока поступят все материалы, а именно ответы на международные запросы. Будем принимать решение, не станем же вечно ждать.
– Трое в розыске, а все остальные в Украине?
Да, они в Украине.
– А у НАБУ и САП есть решение о заочном аресте сестры Бахматюка Натальи Василюк? Там вроде бы уже более года продолжается обжалование отказа следственного судьи в заочном аресте.
Это может длиться долго, поскольку там не ходят адвокаты. Они могут вечно заявлять какие-то ходатайства. Уголовный процессуальный кодекс позволяет в отдельных случаях и это проблема из-за затягивания разумных сроков рассмотрения.
– Уже больше года как завершилось следствие по делу экс-нардепа Максима Микитася и бывшего командующего Национальной гвардией Юрия Аллерова. Что там с ним?
Мы планируем обратиться в суд с ходатайством об ограничении стороны защиты в сроках на ознакомление с расследованием НАБУ и САП. Там много томов в деле, много подозреваемых, адвокатов. Сложное дело. Еще не все ознакомились.
– А как обстоит дело одесского бизнесмена Вадима Альперина?
Там тоже выполняется ст. 290 УПК, следствие завершено. В нем тоже будем обращаться с ограничением стороны защиты, потому что долгое время лица знакомятся.
– История с прекращением его украинского гражданства никак повлияла?
Преступление совершено на территории Украины и не важно, имеет ли лицо украинское гражданство.
Приговоры антикоррупционного суда и побеги
– Антикоррупционный суд продолжает выносить приговоры, как обвинительные, так и оправдательные. Но некоторые осужденные скрываются от их выполнения. Уже трое таких лиц объявлены в розыск и еще один тоже убежал...
Тех, кто убегает – меньшинство. Уже больше десяти приговоров и некоторые из них уже выполняются. Прокуроры каждый раз просят взять под стражу обвиняемых, если есть риски. Суд эти риски оценивает и предоставляет оценку. Просто так сказать, что обвиняемый может скрыться без каких-либо предпосылок – это очень трудно обосновать, и суд вряд ли такое удовлетворит. За исполнением приговоров должна следить полиция, а еще уголовно-исполнительная инспекция. Если розыск, то участковый ищет по месту жительства или регистрации.
- Есть определенная категория дел, которая очень медленно слушается. Например, одно из таких относительно экс-нардепа Николая Мартыненко. Там уже скоро год как не проходят заседания по сути, адвокаты не приходят. Их пытаются привлечь к ответственности, но комиссии адвокатуры этого не делают.
Это то, что мы уже обсуждали. Если есть задача затянуть, то у них есть все полномочия для этого. Прокуроры принимали меры и даже обращались о внесении изменений в УПК. ВАКС тоже обращался. Я знаю, что есть уже какие-то проекты о внесении этих изменений. Они касается предоставления полномочий судьям привлекать к ответственности за неуважение к суду сторонами процесса.
– А есть другие подобные дела, где происходит затягивание?
Есть такие, там где уже даже дошли до финальной стадии, а затем имитируется болезнь. Есть ряд взяточных дел, где человек не может прийти, вечно на больничных.
– Недавно ВАКС оправдал судью Хозяйственного суда Харьковской области Татьяну Денисюк. Ее дело связано с газовым экс-нардепа Онищенко. Будете обжаловать приговор?
Мы будем обжаловать этот приговор. Мы точно не согласны с этой позицией суда. Уже подали апелляционную жалобу.
Гражданская конфискация, декларации и обогащения
– САП уже подала два иска о гражданской конфискации. Оба они касаются народных депутатов Ильи Кивы и Михаила Волынца. Уже есть назначенные заседания?
Они уже назначены (иск в отношении Волынца назначили на 14 июля ‒ ред.) и определена коллегия из трех следственных судей. Они как раз рассматривают эти дела по гражданской конфискации. Сейчас подали два иска и еще один планируется. Наконец пошли материалы. Почему так? Потому что закончился период декларирования, чиновники подали декларации 2020 года. Появилась возможность анализировать полный год деклараций. Мы хотим провести координационное совещание с руководителями всех органов правопорядка по гражданской конфискации. Где-то на июнь планируем и разъясним, что мы хотим, потому что субъект подачи исков – прокурор САП, но инициировать направление материалов в САП могут все, у кого есть такая информация.
– Усматриваются ли какие-то проблемы с этими исками юридические?
Пока трудно сказать. Мы решаем проблемы по мере их поступления. Сначала решали, как подать этот иск. Теперь надо смотреть, как суд будет реагировать на те или иные доводы, как будет рассматривать. Это на практике надо проверить. Гражданский процесс несколько проще, поскольку в нем не надо доказывать все вне разумного сомнения, что есть только такая версия и никакая другая. Здесь может быть просто разумное сомнение, которое есть у прокурора и он мотивирует его доказательствами. Он эти доказательства дает в суд и уже другая сторона должна доказать обратное, дать другие доказательства, которые опровергнут версию прокурора, и докажут законность приобретения этого имущества. Здесь происходит соревновательный процесс. Это интересный механизм.
– Есть ли какие сроки для рассмотрения этих исков?
Это общая гражданская процедура. Сроков нет.
– Это не превратится в бесконечное затягивание?
Мы считаем, что это будет быстрее.
– Вместе с гражданской конфискацией вернули ответственность и за незаконное обогащение. Есть ли уже какие-то дела?
Где-то около 5 дел. Одно уже в суде в отношении бывшего налоговика (экс-первого заместителя начальника налоговой службы Киева Николая Ильяшенко ‒ ред.).
– А как с недостоверным декларированием? Вообще если смысл его расследовать на таком уровне? Это нетяжелое преступление, наказание нестрогое и маленькие сроки давности. К тому же, ранее суд ни разу не заключал кого-то под стражу за это преступление.
Частично понимаю ваш скептицизм и он даже в какой-то части обоснованный. Действительно, тех чиновников, которых мы привлекаем к ответственности, их впервые привлекают, а потому им не назначают суровое наказание. Эта статья всегда должна идти парой с незаконным обогащением. Наличие этой статьи заставляет чиновников вносить сведения в декларации и мы уже после анализа принимали решение, является ли это криминалом или можно обратиться с иском о гражданской конфискации.
– Много уже дел о недекларировании? Недавно возбудили дела в отношении трех действующих нардепов...
Да, сведения таки внесли в ЕРДР. Сейчас активно расследуется. После завершения периода декларирования проще анализировать и сопоставлять информацию.
– А есть страх, что опять Конституционный суд все «откатит» назад?
От этого никто не застрахован. Могут признать неконституционными и другие статьи, например, 191 Уголовного кодекса Украины о растрате имущества.
Текст: Олег Новиков
Фото: Елена Тян
ЧИТАЙТЕ В TELEGRAM
самое важное от «Слово и дело»