Шок от того, что вытворяют на нашей земле те, кто вчера называл себя братьями, каждый день войны переплавляется в ненависть, которую подпитывают все новые примеры зверств самозваных «антифашистов». Ответ на вопрос, как такое могло произойти с теми, чьи деды-прадеды действительно воевали с фашизмом, а теперь в своей античеловечности превосходят гитлеровцев, одни пытаются найти в особенностях русской культуры, другие – в том, что эта культура оказалась чужда массам.
Контакты с людьми с той стороны «поребрика», со значительной частью из них, после событий 2014 года можно было поддерживать при одном условии, которое они сходу оговаривали: «Давайте не будем говорить о политике». Обсуждать погоду, здоровье детей или впечатления от турпоездок можно было просто, тут их реакции не отличались от реакций любых нормальных людей. Но целые тематические зоны были наглухо закрыты.
После Второй мировой войны немцы отказывались обсуждать то, что творилось во имя Великой Германии. И если во время самой войны не было разговоров о лагерях смерти или преступлениях на оккупированных территориях по причине незнания или нежелания знать, то после поражения на незнание сослаться было уже нельзя, и отказ говорить об этом основывался на том, что это в прошлом и не имеет никакого отношения к настоящему. Денацификация стала по-настоящему происходить лишь двадцать лет спустя, когда немцы начали активно говорить о том, чем обернулся для мира и для них самих пароксизм национального величия.
Запрет символики оккупантов «Z» и «V» и россия – страна-террорист: ВР приняла закон за основуПарламент готов запретить военную символику российских оккупантов и признать рф государством-террористом.
Германской культуре нельзя предъявить претензии в отсутствии глубины и масштаба, но они не только не уберегли народ от помешательства и озверения, а и в определенном смысле способствовали им, поскольку в речах нацистских идеологов послужили ярким доказательством величия и уникальности немецкого духа. Русская культура тоже весьма богата, и это только облегчает путинистам задачу обоснования претензий на специальное отношение к России, за рамками международных правовых норм, и на поведение за рамками человеческой морали.
У многих народов в истории были тяжелые, а порой мучительно стыдные моменты, которыми не принято гордиться, и задача культуры их переосмыслить и вернуть новое понимание массам, чтобы уберечь от повторения трагедий прошлого. Немецкая культура не справилась с этим после первой мировой, а после второй ей понадобились десятки лет для этой работы. Русская культура пыталась переосмыслить опыт второй мировой и сталинизма, и в лучших образцах ей удалось это сделать, но массовым это переосмысление не стало. В какой-то момент похвальба «можем повторить» крикливых пропагандистов заместила тихую клятву «никогда снова».
В то время как россияне отказывались и отказываются говорить о тяжелом, с ними непрерывно разговаривали и продолжают разговаривать соловьевы и скабеевы, навязывая свою версию. И как Геббельс справился с немецкой культурой, так и они положили российскую на лопатки и в значительной части подчинили своим интересам. Собственно, немецкая культура 30-40-х это гитлеровская культура, нынешняя российская – путинская. Гуманистические исключения лишь подчеркивают масштаб культурной катастрофы.
Начинается этот путь на дно с момента, когда какие-то важные темы перестают обговариваться, зато на полтона-тон выше звучит голос властных подпевал, забивающий голоса совести. Но совесть – феномен индивидуальный. Нельзя спрятаться за утверждение, что во всем виноваты политики и пропагандисты. Дело совести каждого оказывать этому внешнему давлению сопротивление, остаться человеком, или поддаться ему, впустив внутрь зверя. Даже не на уровень действия, а только в тот угол, о котором лучше не говорить.
Нынешнее сумасшествие целого народа тем убийственнее, что семьдесят лет у него перед глазами и в истории каждой семьи был пример того, к чему это приводит. Не только не помогло, а, похоже, лишь подстегнуло. «Давайте не будем об этом говорить». Нет, теперь долгие годы будем говорить только об этом.
Леонид Швец, специально для «Слово и дело»
ЧИТАЙТЕ В TELEGRAM
самое важное от «Слово и дело»