Новый главнокомандующий российскими оккупационными войсками в Украине, генерал Сергей Суровикин, на фоне успешного контрнаступления Вооруженных сил Украины на Херсон, вынужден был признать, что из-за ситуации на фронте возможны «непростые решения». В украинском информационном пространстве это расценили, как признак скорого освобождения города, тогда как в российском инфопространстве воцарилось уныние.
Попробуем разобраться, что значат заявления Суровикина и можно ли считать их предвестником очередного «жеста доброй воли» в исполнении российских оккупантов.
Ситуация под Херсоном
ВСУ активно теснит оккупантов около Херсона – единственного областного центра Украины, который удалось захватить россиянам с начала войны. Даже грозные заявления путина в конце сентября, а также проведенный с помпой псевдореферендум по «присоединению» Херсонской области к рф не изменили ситуацию – продвижение ВСУ только ускорилось.
На фоне возможного скорого бегства оккупанты начали в Херсоне массовые грабежи. В середине октября оккупационные гауляйтеры Херсонщины – изменники Родины Владимир Сальдо и Кирилл Стремоусов – начали настоятельно «рекомендовать» местным жителям покинуть город и уехать в россию. А уже с 19 октября оккупанты начали «эвакуацию» (читай – принудительный угон населения) с правого берега Днепра. Местные жители с утра получают СМС с требованием «эвакуироваться» на левый берег – якобы ожидаются обстрелы ВСУ. Оккупанты уже заявили о планах принудительно угнать не менее 50 тысяч человек. Одновременно с этим массово бегут коллаборационные «органы власти» оккупированного города.
Итак, что может означать заявление Суровикина и спешная «эвакуация» населения из Херсона?
«Драп-марш» или «жест доброй воли»
Оккупанты на самом деле готовятся отступать на левобережье Днепра. Фактически, это означает оставление Херсона. Это логичное решение, которое, в теории, позволяет сберечь силы армии – на правом берегу Днепра сейчас держат оборону чуть ли не самые лучшие подразделения, которые остались у российской армии – исключает возможность их окружения и последующего разгрома в ближайшем будущем.
Однако в информационном, психологическом и политическом плане это решение станет ужасающим ударом по россии: теряются всякие перспективы наступления на Одессу и Николаев, о чем не раз заявляли российские чиновники, плюс уход из Херсона после его «присоединения» вызовет такое моральное падение среди российского населения и войск, какого не было даже при отступлении из Харьковской области.
Кстати, в военном плане сдача Херсона ставит крест на любой попытке рф присоединить к себе оккупированные территории Украины и позволяет ВСУ выйти к Крыму, перерезав стратегически важные коммуникации оккупационных войск. Учитывая хромую на обе ноги российскую логистику, после падения Херсона очередные «жесты доброй воли» в Запорожской и Донецкой областях станут делом времени – в первом случае, скорее всего, делом нескольких недель.
Ну и еще один момент – правильно отступать тоже надо уметь, даже технически вывести крупные силы на другой берег под постоянными обстрелами ВСУ очень сложно; украинская армия не замедлит устроить оккупантам прощальный салют из всех стволов. Разве что оккупанты в процессе отступления попытаются прикрыться живым щитом из «эвакуируемых» – чего вполне можно ожидать.
Ловушка
Заявление Суровикина – дезинформация и игра на публику. Его слова призваны создать ложное впечатление для Киева, о том, что россияне слабы и планируют покинуть правобережье Днепра. В пользу этой версии может сыграть слишком малое количество людей, которых собираются «эвакуировать» – не более 60 тысяч человек.
Правда, особо пока что не понятно, зачем россиянам такой дезинформационный ход – то ли ради того, чтобы побудить ВСУ притормозить наступление, дав время укрепиться российской армии; то ли наоборот, чтобы заставить украинские войска изо всех сил штурмовать российские позиции, измотав их. Но если в москве решено сражаться за Херсон изо всех сил, новости о чем иногда просачиваются в публичное пространство, то все заявления про «эвакуацию» и «непростые решения» могут быть просто пылью в глаза.
Оправдание
Заявление Суровикина не означает ничего, кроме попытки нового командующего оккупационными войсками оправдаться – посмотрите, мол, с каким «отвратительным наследием» приходится работать.
Если это так, то ни о какой сдаче Херсона речи не идет и россияне реально собираются биться за город. Другой вопрос, что в текущих условиях это чревато для оккупантов крупным военным поражением и потерей множества боеспособных частей. Поэтому не исключается вариант, что херсонское направление попытаются максимально усилить «мобиками» – пушечным мясом, которое будет принимать на себя удары ВСУ, сберегая реально боеспособные, опытные и подготовленные российские части.
В логику этого плана «эвакуация», объявленная оккупантами, также укладывается. Перемещение большого числа гражданских, во-первых, позволит разгрузить транспортные коммуникации, которые крайне скудны из-за ударов ВСУ по переправам, мостам, паромам; ну а во-вторых, под прикрытием «эвакуации» гражданских российские войска смогут перемещать грузы и войска, используя «эвакуированных» в качестве живого щита. К тому же, при таком количестве вывозимых гражданских вполне можно ожидать попытки оккупантов устроить очередную провокацию с гибелью мирных жителей якобы «от обстрелов ВСУ». Например, во время обстрелов правого берега города с левого – о чем, кстати, предупреждает глава Николаевской ОВА Виталий Ким.
Ядерный удар
«Непростые решения», про которые заявляет генерал Суровикин, могут означать под собой еще один жуткий, но вполне, к сожалению, реальный вариант – нанесение ядерного удара по Херсону в тот момент, когда город будет занят украинскими войсками.
Малое количество эвакуированных (в данном случае эвакуация – это и вправду эвакуация) объясняется тем, что вывозят только «своих» – российских специалистов и чиновников, коллаборантов и пособников оккупантов. Остальных жителей, как «проукраинских» или «нейтральных», оккупанты оставляют в городе.
Как только город будет занят ВСУ, боеспособные части российских войск будут отведены от левого берега, на позициях останутся только «мобики», которых не жалко и которые не представляют никакой военной ценности для российской армии; «мобики» создадут видимость удержания позиций, чтобы ВСУ на плечах отступающих не ворвалось на левобережье. А после этого по городу будет нанесен ядерный удар, скорее всего – тактический. Он будет сопровождаться огромными жертвами как со стороны гражданского населения и ВСУ, так и со стороны мобилизованных российских солдат, которых, естественно, никто ни о чем предупреждать не будет, и отводить – тоже.
Правда, пока сложно прогнозировать, насколько этот вариант реален – скорее всего, после этого в войну вступят западные страны и российская армия будет быстро уничтожена, как и вся россия впоследствии. Но после событий, произошедших начиная с 24 февраля, сложно полагаться на наличие какого-то рационализма в действиях путина, или на наличие какого-то инстинкта самосохранения в кремле.
Таким образом, в целом пока не особо понятно, какую тактику изберут россияне – то ли попытаются цепляться за свои позиции до последнего российского солдата, то ли начнут отступление на правый берег – которое с уровнем морального духа российской армии рискует превратиться в неконтролируемое бегство, как под Харьковом.
Но в любом из этих вариантов Херсон будет освобожден от российских оккупантов, потому что Херсон – это Украина.
Антон Корж, специально для «Слово и дело»