Потопление ракетного крейсера «Москва» – очень важный момент этой войны. Уничтожение флагмана российского Черноморского флота, осуществлявшего командные функции, вооруженного крылатыми ракетами и прикрывавшего значительную часть региона с неба, помимо очевидного военного значения, имеет высокую символическую цену.
Есть очевидные вещи: и то, что ракетный крейсер – гвардейский! – носил имя российской столицы, и то, что именно его отправили по известному адресу пограничники с острова Змеиный, и вот он, наконец, дошел. А есть и другие обстоятельства, не столь яркие, но весьма многозначительные.
«Российский военный корабль» был заложен в 1976 году, когда Леонид Ильич Брежнев уже с трудом справлялся со своими языком и челюстью, но никому в голову не могло прийти, что Советскому Союзу осталось полтора десятка лет. СССР никогда не отличался передовыми технологиями в военно-морском строительстве, и тогдашняя разработка была не только отнюдь не прорывной, но и достаточно бестолковой. Как указывает австрийский военный эксперт Том Купер, ракетный крейсер такого типа напичкан разнообразными боеприпасами настолько, что это превращает его в пороховую бочку при серьезном попадании. Предотвратить попадание должны были бы сложные системы защиты, но их эффективность оказалась такой, как оказалась.
Крейсер предназначался на слом уже в 90-е, и только вмешательство Лужкова, мэра Москвы, спасло его от утилизации. Почти десяток лет корабль простоял на Николаевской верфи, где с него сняли часть оборудования, зато очистили от ржавчины и покрасили перед тем, как отогнать в Севастополь. Свежая краска, конечно, тоже защищает, но не от ракет. И тот факт, что «Москва», устаревшая еще при создании сорок с лишним лет назад, считалась гордостью Черноморского флота России и стала его флагманским кораблем, очень красочно описывает состояние как флота, так и вооруженных сил в целом, да и страны, застрявшей в беспробудном совке.
Политологи Мария Снеговая и Кирилл Петров проанализировали правящий слой путинской эпохи и обнаружили, что сейчас, тридцать лет после распада СССР, он на 60% состоит из советских номенклатурных чинов, тех, кто на 1991 год занимал средние и нижние позиции. Их в два раза больше, чем силовиков, которые, как считается, составляют основу режима. Да, составляют, но именно в сочетании и симбиозе с советскими партхоздеятелями. Из чего политологи делают закономерный вывод: фактической смены элиты после распада Советского Союза в России не произошло, был бунт номенклатурных низов. После некоторого кризиса автократическая система восстановилась в виде режима персонального правления, который, укрепившись силовиками, не без мстительного удовольствия воспроизводит советские практики управления и советские же идеологические клише.
В этом смысле сейчас идет война Украины с Советским Союзом, пытающимся отомстить беглянке, и ее разгромом что-то запальчиво доказать проклятому Западу. На вооружении у агрессора те же старые железки, чуть перекрашенные, и аплодируют войне обиженные жизнью квазисоветские люди, которым легче самоутвердиться на чужой беде, чем построить свое счастье. Истории явлен отталкивающий социально-психологический выверт, патология развития целого народа. К сожалению, его хворь стала тяжелой проблемой для украинцев, к счастью – не только для украинцев, что дает не надежду – уверенность в победе. Да и Россия, идя по стопам СССР, непременно сделает все для своего проигрыша. Традиции действительно мощная штука.
Леонид Швец, специально для «Слово и дело»