В демократическом лагере Меджлис крымскотатарского народа критикуют за поддержку на президентских выборах 31 марта 2019 года непопулярного Петра Порошенко.
За 28 лет своего существования Меджлис ни разу не поддерживал кандидата в президенты, исходя из его рейтингов. Формула Меджлиса проста: в первом туре поддержать кандидата с ясной позицией по восстановлению политических, экономических и социально-культурных прав коренного народа. Во втором – наименее пророссийского.
На кого прежде ставил Курултай?
До оккупации решения всегда принимались национальным съездом – Курултаем, который Меджлис – исполнительный орган – имплементировал в политическую реальность.
В 1991-м Меджлис поддержал Вячеслава Черновола против коммуниста Леонида Кравчука. В 1994-м – Леонида Кравчука против просоветского Леонида Кучмы. В 1999-м лидера «Руха» Геннадия Удовенко, который едва набрал 1%, а потом Кучму против Симоненко.
При втором президенте Леониде Кучме в 1999-м придумали форму легализации Меджлиса в правовом поле Украины. Меджлис назвали «советом при главе государства, избираемым национальным съездом крымских татар». Кучма даже встречался с советом. Четыре раза за пять лет. Ничего особенного не решил, но всем было приятно.
Впервые Меджлис поставил на победителя в 2004-м. Виктор Ющенко стал выбором и крымскотатарского народа. В Крыму Ющенко набрал больше, чем в некоторых восточных регионах, таких как Донбасс и Харьковская область. Победа оказалось пиррова. Единственное, чем запомнился Виктор Андреевич для коренного народа – ультимативным требованием в эфире ICTV отказаться от Декларации о суверенитете крымскотатарского народа, принятой первым Курултаем еще до распада СССР, когда сам Ющенко ходил в образцовых коммунистах. С Меджлисом Ющенко за пять лет встретился один раз.
Романтические надежды на Киев у большей части коренного народа ушли вместе с эпохой Виктора Андреевича. Но время показало, что постоянно проигрывая в тактике, Курултай и Меджлис ни разу не ошиблись стратегически. Меджлис, Курултай и крымские татары в своем подавляющем большинстве не допустили ни одного шага, политически ослабляющего молодое украинское государство. Ценой подобных, часто непопулярных решений, становилось падение рейтингов меджлисовских списков на местных выборах в Крыму.
В 1990-х лояльность крымскотатарского народа к своему представительному органу достигала 90-95% (результаты выборов по спискам в крымский парламент в 1994-м). В худшие годы десакрализации фигуры Мустафы Джемилева и его окружения к решению Курултая прислушивалось чуть более половины крымских татар (исходя из результатов местных выборов 2006 и 2010 годов, а также парламентских выборов 2006, 2007 и 2012 годов).
Но ни одной альтернативной Меджлису структуре самостоятельно не удалось заручиться поддержкой даже десятой части народа. Здесь нужно пояснить, что никакого особого метода воздействия на крымских татар у Меджлиса нет. Высокие результаты достигаются разветвленной системой национального самоуправления – системой местных меджлисов – и путем сложных договоренностей внутри социальных, субэтнических, бизнес и общественных групп внутри крымских татар. При численности всего в 350-400 тысяч крымские татары – бурлящее многослойное общество. Структура самого Курултай-Меджлиса тоже никогда не была однородной (доказано жестким конфликтом и изгнанием оппозиции в 1997-м, а также небольшим разрывом в голосах между Рефатом Чубаровым и Ремзи Ильясовым на первых после раскола 1997-го альтернативных выборах главы Меджлиса в 2013-м). За победу на выборах в Курултай на протяжении 23 лет боролись тысячи мажоритарщиков и десятки общественных движений (внутринациональных квазипартий).
При четвертом президенте Викторе Януковиче Левочкин попытался ликвидировать Меджлис и переформатировал состав совета крымскотатарского народа при президенте Украины. Но даже этому талантливому гибриду Пелевина и Макиавелли не удалось ликвидировать то, что создано снизу и поддерживается народом. Янукович мозгами Левочкина решил, что «совет при президенте» не обязательно избирать национальному съезду. В указ Кучмы внесли несколько изменений и ввели туда лояльных русским крымцев, которых позже в самом народе назвали «могилевскими татарами». Ошибочность такого шага понял еще покойный Василий Джарты, который с наскока порешал вопросы со всеми бандитскими группами полуострова, но достаточно быстро понял, что с крымскими татарами донецкие методы воздействия не работают.
Пятый президент Петр Порошенко никогда не интересовался судьбой крымских татар. Но у него есть одна особенность, которую Юлия Мостовая называет отсутствием скелета на политическом рентгене. Петр Алексеевич на лету схватывает важные детали для достижения поставленной цели. Ценности превращает в ценники, быстро инвестирует в ресурс и готовит из него политический десерт короткого срока хранения. Порошенко так хотел вернуться в высшую политическую лигу во время Майдана, что просканировал все, что вызывало общественное и международное доверие. Крымские татары и фигура Мустафы Джемилева пять лет назад в период оккупации котировались очень высоко.
Разочарованы ли крымские татары неисполненными обещаниями Петра Алексеевича?
Скорее всего, не особо были очарованы. Активное противодействие в первые месяцы оккупации и пассивное сопротивление, которое длится шестой год, происходят не из благодарности Петру Порошенко или, скажу крамольную вещь, даже не из благодарности государству Украина. Возможно, это прозвучит слишком пафосно, но сформировавшийся народ не может быть союзником бандитского режима, даже находясь в заложниках. У крымских татар есть долгосрочные интересы. Преступная сущность кремлевского режима вряд ли когда-либо будет принята крымскими татарами.
Но возвращаясь к Порошенко. Для крымских татар выгодно, чтобы именно этот политик довел до конца взятые перед коренным народом обязательства. Никто другой таких обещаний публично не давал (пункт о восстановлении прав крымских татар и деоккупации Крыма есть в предвыборной программе кандидата Виктора Кривенко – ред.) и в случае проигрыша Порошенко в ближайшие годы мало кому из украинских политиков тему крымских татар можно будет продать. Но любому, кто окажется в главном кресле Украины, самому придется искать союзничества с крымскими татарами, потому что без Крыма нет никакой независимой Украины, а без крымских татар не существует никакого украинского Крыма.
В Крыму от Петра Порошенко не ждут быстрой деоккупации. Но в Крыму задаются вопросом, почему «Носитель томоса» и собиратель мажоритарщиков всех мастей не способен консолидировать парламентский минимум хотя бы под символические проекты: возвращение крымским городам и селам исторических названий; определение статуса крымскотатарского народа и языка с соответствующими правами в СМИ и системе образования, а также символическое первое голосование за изменение раздела Конституции по превращению советской автономии Крыма в национально-территориальную. Хотя место в истории крымских татар Петр Порошенко уже обеспечил в 2014-м: мартовской резолюцией Верховной рады, которая признала народ коренным.
За кем последнее слово?
Нынешнее решение Меджлиса трудно объяснить крымским татарам. Более того, внутри самого Меджлиса есть самодостаточные фигуры, которые публично не будут оспаривать голосование за Порошенко, но к парламентским выборам выстроят отношения с другими силами. Но формула одна: ясная позиция по крымскотатарской автономии и максимальная удаленность от влияния Москвы. А последнее слово во внутринациональных дебатах, как всегда, остается за лидером крымскотатарского народа Мустафой Джемилевым, который уже шесть лет не занимает никаких постов ни в Меджлисе, ни во всемирном Конгрессе крымских татар. Если хотите, называйте это конституционной монархией, в которой хан не правит, но царствует, опираясь на национальный парламент.
Осман Пашаев, специально для «Слова и Дела»
Хотите обсудить эту новость? Присоединяйтесь к телеграм-чату CHORNA RADA.