В НАТО признали стремление Украины к членству в этой организации. Эта важная новость появилась на выходных. Альянс включил нашу страну в перечень Aspirant country. Это свидетельствует о том, что Украина формально задекларировала свое желание стать членом Альянса. В 2005 году мы уже пытались проделать такой же путь. Каковы наши евроатлантические перспективы теперь?
Новость о прогрессе в отношениях с НАТО появилась 10 марта. На официальном сайте НАТО в разделе, посвященном расширению Альянса, появилась информация о странах, задекларировавших свое стремление (aspirations) к членству в этой организации: «На данный момент четыре страны-партнера задекларировали свое стремление к членству в НАТО: Босния и Герцеговина, Грузия, бывшая югославская республика Македония, а также Украина».
Ниже на этой же странице поясняется, что страны, подтвердившие свои aspirations, приглашаются к интенсифицированному диалогу относительно членства в НАТО. Для нашей страны это означает возврат к формату сотрудничества, принятому 21 апреля 2005 года. Тогда, напомним, по результатам встречи комиссии Украина-НАТО, состоявшейся на уровне министров иностранных дел, Альянс начал с Украиной Интенсифицированный диалог по вопросам реформ и членства. Как пояснил тогдашний министр иностранных дел Борис Тарасюк, следующим шагом должно стать присоединение Украины к Плану действий относительно членства в Альянсе (ПДЧ).
Спустя три года, в апреле 2008-го, на саммите НАТО в Бухаресте Украина попыталась получить ПДЧ. Соответствующее решение, как и любое другое в рамках Альянса, принималось путем консенсуса. Интересы Украины на тот момент активно лоббировались со стороны США, но даже это не помогло: вследствие дипломатических усилий России предоставление Украине ПДЧ было заблокировано Францией и Германией.
Отметим, что ПДЧ является конкретной программой действий для кандидатов в члены НАТО. Принцип «кандидатства» был внедрен после вашингтонского саммита Альянса в 1999 году. И хотя формально ПДЧ не гарантирует членства, страны, которые присоединялись к этому плану, рано или поздно вступали в НАТО. Это касается, например, Латвии, Литвы, Эстонии, Болгарии, Румынии, Словении и Словакии, присоединившихся к НАТО в 2004 году, а также Хорватии и Албании, получивших приглашения на том же бухарестском саммите. Поэтому стремление России торпедировать ПДЧ для Украины было вполне понятно, ведь в Кремле очень болезненно относятся к евроатлантическим устремлениям Украины.
Кстати, второй «жертвой» РФ в 2008 году стала Грузия, которая также хотела получить ПДЧ в Бухаресте. Через какие-то четыре месяца после исторического саммита в августе 2008 года разразилась грузино-российская война, в результате которой Грузия потеряла Абхазию и Южную Осетию.
В то же время Македония все еще «висит» на стадии «кандидатства». Эта страна рассчитывала получить членство в том же 2008 году, но этого не произошло из-за вето со стороны Греции. По мнению Афин, конституционное название государства – Республика Македония – создает основания для территориальных претензий к самой Греции, одна из провинций которой также называется Македония. Это противоречие не устранено до сих пор.
Единственным положительным итогом бухарестского саммита 2008 года для Украины стало официальное заверение о том, что наша страна станет членом Альянса. Тогда это многими рассматривалось как конкретный положительный сигнал по поводу будущего членства, но история распорядилась иначе: в 2010 году Киев сам отказался от евроатлантических перспектив, когда Верховная Рада приняла внесенный президентом Виктором Януковичем закон «Об основах внутренней и внешней политики». Этим документом фактически определялась «внеблоковость» нашей страны. Этот закон был отменен в декабре 2014 года, после российской аннексии Крыма и вторжения на Донбасс, а в июне 2017 года Верховная Рада снова сделала вступление в НАТО главным внешнеполитическим приоритетом Украины. Включение нашей страны в число Aspirant country является формальным (хотя и запоздалым) свидетельством того, что внешнеполитические приоритеты Украины приняты к сведению и зафиксированы.
Недавнее заявление президента Петра Порошенко о том, что следующая цель Украины – это получение ПДЧ, является лишним подтверждением того, что мы снова становимся на тот путь, который уже пытались пройти в 2005-2008 годах. «Наша следующая амбиция – План действий по членству для Украины. Именно этому посвящено мое письмо Йенсу Столтенбергу в феврале 2018 года», – подчеркнул Порошенко.
Итак, главный плюс от статуса «аспиранта» состоит в том, что теперь нам открыт путь к получению ПДЧ, а значит, в перспективе и к членству в НАТО. Второй плюс – чисто «имиджевый»: несмотря на угрозы Венгрии (тоже члена НАТО) заблокировать все евроатлантические устремления Украины, наше сотрудничество с Альянсом будет продолжаться.
Но это все в теории. А на практике все выглядит гораздо сложнее. «Российский фактор», помешавший нам получить ПДЧ в 2008 году, никуда не делся. Более того, он воплотился в аннексию Крыма и войну на Донбассе. Между тем на вашингтонском саммите 1999 года был сформулирован перечень критериев для стран-кандидатов. Одним из них является решение всех международных споров, а также политических, этнических и территориальных конфликтов мирными методами и в соответствии с принципами ОБСЕ. Поэтому можно не сомневаться в том, что российско-украинский конфликт станет главным препятствием на нашем пути в Альянс. Это не считая всех остальных проблем Украины, о которых не устают повторять зарубежные партнеры.
Не стоит забывать о том, что и в самом Альянсе пока не горят желанием видеть Украину в своих рядах. По итогам варшавского саммита НАТО 2016 года участники Альянса согласились предоставить нашей стране максимальную политическую и практическую помощь в проведении реформ¸ но без конкретных обещаний членства.
Таким образом, перспективы Украины стать членом НАТО или хотя бы получить ПДЧ в нынешней геополитической реальности можно сравнивать с перспективами киевского «Динамо» когда-нибудь выиграть Лигу чемпионов. Теоретически возможно все, практически – есть нюансы. Но никто не говорит о том, что неблагоприятные обстоятельства нельзя изменить.
Денис Попович, специально для «Слова и Дела»