Митрополит Переяслав-Хмельницкий и Вишневский Александр (Драбинко) – фигура в Украинской Православной Церкви знаковая. Во-первых, владыка Александр был на протяжении 16 лет личным секретарем и доверенным лицом покойного Предстоятеля этой Церкви, Блаженнейшего Митрополита Киевского и всея Украины Владимира (1935-2014). Во-вторых, именно с именем митрополита Александра эксперты связывают проавтокефальное движение в УПЦ, а именно деятельность той части епископов и духовенства этой Церкви, которая стремится к полной канонической независимости или автокефалии.
Бороться за автокефалию Украинской Церкви сегодня означает бороться против имперской политики Москвы. Неудивительно, что владыка Александр и его соратники находятся в крайне непростых, конфронтационных отношениях с пророссийскими политиками и олигархами в Украине. В последнее время в соцсетях и желтой прессе стали один за другим появляться фейковые публикации, связанные с именем митрополита. Как полагают эксперты, нельзя исключать, что заказчиками этих публикаций может быть народный депутат Вадим Новинский, получивший известность как лоббист российских интересов в политической и религиозной сферах.
«Слово и Дело» решило предоставить митрополиту Александру возможность высказать свое мнение о данной ситуации.
Бог и дьявол – фигуры будто бы вынесенные за кулисы мировой истории. Бог утаивает от нас Свое бытие, предпочитая оставаться Отцом, который тайно благодетельствует человеку (ср.: Мф. 6,6). А дьявол привык прятаться под маской, чтобы ему было легче обманывать. Бог скрывает Свое бытие, дабы сохранить для человека возможность выбора и свободной – ничем и никем не понуждаемой извне – любви. А дьявол скрывается, чтобы эту свободу и любовь у человека украсть, превратив его в раба зла. Всмотревшись в лицо праведника, можно увидеть Лицо Христа. А присмотревшись к человеку, у которого зло украло его свободу и подлинное «я», можно увидеть одну из масок дьявола.
Существуют профессии, где этика занимает первейшее место. К примеру, дети из семей священников часто избирают себе удобные для творения добра профессии учителя или врача. А зло? Есть ли у зла свои «особые профессии», овладев которыми, удобнее его творить? Стоило только озвучить этот вопрос, и сразу же в нашем воображении – как будто из французского романа позапрошлого века – возникают угрюмые, злокозненные фигуры палача или тюремщика… Палач. Согласимся, профессия эта, мягко выражаясь, не из тех, что вызывают симпатию. И все же, и в 19 веке, и, особенно, в наше время, есть профессии и фигуры куда более уязвимые и «удобные» для зла, чем палач.
До Великой Французской Революции профессия палача была позорной. Палачи были изгоями. Им воспрещалось показываться в обществе. Палач должен был жить отдельно от других, часто вне черты города. Он мог жениться только на дочери себе подобных. А его сыну были заказаны иные пути: сын палача мог стать только палачом.
Политтехнолог – вот, пожалуй, современная фигура, которую сегодня так же демонизируют, как некогда фигуру палача. За всю свою жизнь профессиональный палач мог лишить жизни сотни, максимум, тысячи людей. А технолог? Скольких жизней лишил сегодня российский технолог, придумавший фейк о «распятом мальчике» на Донбассе? Сколько обманутых технологами россиян взяли в руки оружие и пошли убивать украинских братьев, насмотревшись лживых программ российского ТВ? Сколько из этих обманутых были убиты? Скольких убили они сами?..
В Испании дом палача выкрашивался в красный цвет, а ему самому полагалось носить черный плащ с кровавой каймой и шляпу с изображением эшафота. А современные технологи – палачи информационной эпохи – носят дорогую одежду и живут в фешенебельных домах.
Человек, выросший в западном обществе, в большей степени морально устойчив к уловкам технологов, чем человек постсоветский. Демократия десакрализирует политику. Ведь, благодаря свободным СМИ, западный обыватель рано или поздно понимает: большинство политиков (если не все) часто (если не всегда) лгут. Но для человека постсоветской эпохи все намного сложнее. Как показывают социологические опросы, большинству современных россиян дейтсвительно нравится Путин. Впрочем, «Путин» здесь понятие условное. Востребован ведь не сам Путин, не физическое лицо, Путин Владимир Владимирович, а «лицо метафизическое», то есть, образ Путина, созданный при помощи современных информационных технологий. «Решительный», «жесткий», «лидер», «активный», «честный», «искренний», «умный», «модернизатор», «реформатор», «спортсмен», «консерватор», «государственник». Все эти эпитеты, при помощи которых чаще всего характеризуется сегодня Путин в российских СМИ, конечно же, неким образом раскрывают его политический образ. Но визуальный образ президента РФ, выстраиваемый российским ТВ, несколько иной. Конструируя визуальный образ «политического божества», российский технолог и подвластное ему ТВ, вольно или невольно, переходит на метафизический язык автора трактата «о Божественных именах», предметом описания которого был таинственный, невидимый и непостижимый Бог. «Добро», «Премудрость», «Ум», «Сила», «Справедливость», «Спасение», «Великий», «Вседержитель», «Сама-по-себе-сила», «Царь Царей», «Господин господ», «Совершенный»… Увы, современному российскому обществу еще предстоит познать истину, что государство – не церковь, а его лидер – не верховный жрец и, тем более, не божество.
Украина всегда тяготела к большему демократизму в государственном управлении и жизни общества, чем Россия. Поэтому образ лидера нации здесь всегда был в меньшей степени сакрализирован. 16 лет у власти? Один человек?.. Нет, в современной Украине это даже сложно себе представить. Ближе всего к «путинскому» формату в Украине был Виктор Янукович. И что же?.. Вспомните кадры бегства Януковича из Межигорья. Несмотря на рост и вес, убегающий Янукович выглядел настолько жалко, что тотчас же в его «сакральности» разуверились даже ближайшие соратники.
Украина не сакрализирует политиков. Вернее, политики здесь то самосакрализуются (при помощи лукавых технологий и технологов), то десакрализуются (разочаровавшимся народом и технологами альтернативных «политических божеств»). Выстроенная во многом по азиатским лекалам, политическая система России предполагает только одно-единственное в универсуме «солнце». А политическая система Украины – это некий «политеизм», когда фигура политика может казаться священной, но не может оставаться безальтернативной.
Есть, правда, в нашей жизни и свои «черные» (финансово-политические) «дыры». «Черная дыра», как гласит общедоступное определение Википедии, – это «область пространства-времени, гравитационное притяжение которой настолько велико, что покинуть её не могут даже объекты, движущиеся со скоростью света…». А «черные дыры» украинской политики – это теневая власть олигархии. Или «область власти денег», притяжение которой столь велико, что покинуть ее пространство не могут ни купленные олигархами политики, ни зависимые от них СМИ, ни приватизированные олигархами государственные институты и корпорации.
Обновив в памяти кадр из фильма, где маячит зловещая фигура в черном, вы без особого труда припомните, что где-то рядом с палачом присутствует и подлинный злодей: тот, по чьему наказу палач лишает жизни свою жертву. Политтехнологи – палачи информационной эпохи. Но, присмотревшись к их манипуляциям и лжи, всегда можно заметить фигуру заказчика, коим в нашу эпоху чаще всего выступает «черная дыра» олигархии.
Зло приходит в мир в маске добра – полагают святые отцы и доказывает русская литература в лице Достоевского. Бог приходит к нам в лице ближнего. Приходит, скрывая красоту своего лика под лицом ближнего. А зло приходит под маской добра, приходит всегда для того, чтобы «творить добро»… Человек – конечная цель благодеяний Бога. И одновременно – средство, инструмент для зла. Бог – создатель и Ангел-хранитель человеческой свободы, которая нужна Ему, чтобы научить человека подлинной, осуществляемой в свободе, любви. А дьявол – имитатор и вор, крадущий свободу человека, чтобы поработить его злу, то есть своей злой воле…
Никто из людей не делает зла ради него самого. Зло делается ради чего-то «высшего». Ради «высшей цели». Ради «торжества добра». Ради того, чтобы «защитить» тот или иной род «добра» (думаю, что внимательный читатель обратит внимание на кавычки, которые здесь указывают на мнимый характер этого творимого злыми методами «добра»). Но наиболее циничным видом современного зла, как мне кажется, является зло, творимое «ради Церкви».
Именно «ради торжества Церкви» (ее «каноничности», «чистоты» ее «веры» и пр.) делают сегодня множество мелкого и мелочного зла нанятые одним небезызвестным олигархом технологи. Соврать ради «торжества святой веры»? Ну, что же, хотя ложь сама по себе и есть грех, ложь «во благо Церкви» – не что иное, как благо. Шантаж и насилие? Опять-таки, согласно мысли современных и мелочных инквизиторов (хотя сами по себе они неблагородны и постыдны), употребленные «во благо Церкви», они превращаются в чуть ли не «карающую десницу» Бога.
Бог «новых инквизиторов» всесилен только тогда, когда ему помогает заботливая рука зла, готовая творить неправду ради правды и совершать греховные поступки ради окончательного и бесповоротного торжества праведности... Увы, стоящие на страже «истины» олигархи и их сподручные – технологи – глубоко ошибаются. Ведь, обращаясь к неправым методам, сама сторона «высшей Правды» постепенно, сама того не замечая, превращается в удушливую, зловонную ложь.
Как же бороться с этим «злым добром»?.. Наиболее правильным отношением к этому уродливому метафизическому «мутанту» является его полное игнорирование. Можете продолжать бесноваться, господа технологи и олигархи, мы вас все равно не видим и не слышим.
Митрополит Александр (Драбинко), специально для «Слова и Дела»