Одно из судьбоносных решений молодого украинского государства в начале его независимости ‒ отказ от ядерного оружия и лишение Украины ядерного статуса. До сих пор историки, политологи и эксперты дискутируют по поводу того, не потеряла ли Украина шанс на лучшую субъектность в геополитическом измерении на долгие годы вперед.
В начале 1990-х годов и на Украину, и на другие бывшие республики Советского Союза, на территории которых хранилось ядерное оружие, оказывали давление и США, и Россия. К тому времени уже независимая Украина имела третий по величине ядерный арсенал мира.
Анализировать исторические события на предмет того, правильными ли были шаги тогдашней украинской власти относительно полного разоружения и отказа от ядерного статуса, ‒ видимо, не слишком благодарное дело. Впрочем, в последнее время уже современные политические деятели все чаще говорят о том, что отказаться от ядерного оружия было слишком преждевременным решением тогдашней власти. Так или иначе, и тогдашние лидеры государства, и современные политики – правы, и приводят дельные аргументы в счет отказа или наоборот, необходимости сохранения ядерного потенциала.
Если предположить, что Украина не отказалась бы от ядерного оружия в 1994-1996 годах ‒ как бы могли развиваться события дальше? Спрогнозирую два наиболее вероятных варианта развития событий.
Путь изгоя
Учитывая то, что на Украину давила не только Россия, но и США, и страны Запада, высока вероятность того, что отказ тогдашнего руководства государства лишиться своего ядерного потенциала мог бы привести к частичной или полной экономической и геополитической изоляции Украины.
Правда, стоит учесть один важный аспект ‒ и Запад, и Россия в то время не имели достаточно влиятельных рычагов, чтобы полностью «перекрыть кислород» молодому украинскому государству. Более того: ситуация в отношении Украины в корне изменилась, когда на смену Администрации президента США Джорджа Буша-старшего пришел молодой президент-«демократ» Билл Клинтон. Украине предложили больше «пряников», и, к тому же, подкрепили гарантиями безопасности в Будапештском меморандуме.
Тем не менее, сохранив свой ядерный потенциал и оказавшись в статусе «изгоя» ‒ дальнейший путь Украины с тогдашними политическими элитами, которые сформировались во времена советской номенклатуры и олицетворяли ее, толкали бы на сближение с Россией. В таком случае существовала бы высокая вероятность того, что Украина постепенно превратилась бы в подобие нынешней Беларуси.
Путь Лиса
Еще один из возможных путей, которым могла, но не воспользовалась Украина, заключался в частичном отказе от ядерного статуса ‒ наше государство могло бы избавиться от стратегического вооружения, управление которым осуществлялось из Москвы, однако сохранить тактическое ядерное вооружение, которое можно было бы контролировать и обслуживать собственными силами.
Эксперты подсчитали, что таких боеприпасов на территории независимой Украины насчитывалось от 2000 до 4000, а дальность их использования составляла не более 1000 километров. Такой подход мог бы создать сдерживающее преимущество для Украины от агрессивных действий любого из соседних государств, и в то же время ‒ не составлять стратегической угрозы для мира.
По такому сценарию Украина не смогла бы полностью избавиться от ядерного потенциала, и в то же время не стать «изгоем» на международной арене. Опять же, можно было бы постепенно избавляться и тактического ядерного вооружения в обмен на постепенное обновление и создание сильной армии ‒ с последующей перспективой вхождения в НАТО.
Для реализации такого сценария Украине также не хватало собственной институциональной способности, «зрелых» политических элит и очень мощной работы в дипломатической сфере.
Конечно, за постепенный отказ от ядерного потенциала можно было бы также надеяться на привлечение иностранных капиталов и гарантии вложений инвесторов в отечественную экономику. Компенсированные Украине 175 миллионов долларов ‒ именно в такую сумму оценили ядерный потенциал молодого независимого государства ‒ слишком несправедливое «вознаграждение» за гарантии безопасности, которые не сработали.
А еще для запуска подобного сценария нужно было бы понимание и поддержка украинским народом на то время преимуществ евроатлантической интеграции. В период начала 1990-х годов о таком развитии событий не могло быть и речи.
Молодое украинское государство не было готово к пониманию и ответственности за свой ядерный потенциал. В то время лишь незначительная часть общества вообще могла понять и спрогнозировать будущее для независимой Украины. И еще меньшая часть народа и новых элит могла прогнозировать, что главная угроза придет именно со стороны когда-то «братской» Российской Федерации. Поэтому статус ядерной державы казался чем-то слишком амбициозным и дорогостоящим атрибутом, который, к тому же, мог навредить становлению демократических процессов в Украине.
Александр Радчук, специально для «Слово и дело»