Главная тема последних дней: когда будут введены жесткие карантинные ограничения. Последние сообщения в СМИ свидетельствуют, что полный локдаун приходится на традиционные праздничные для украинцев даты ‒ начиная от 24 декабря накануне празднования католического Рождества, заканчивая серединой января 2021 года.
Впрочем, официальные даты еще не утверждены: скорее всего, о них станет известно во время еженедельного заседания Кабмина, которое состоится 2 декабря. Так или иначе, в правительстве обещают предупредить украинцев минимум за неделю перед тем, как вводить полный локдаун.
Необходимость подобных мероприятий понятна ‒ количество больных и смертность от коронавируса постоянно увеличивается. По мнению министра здравоохранения Максима Степанова, карантин «выходного дня» не дал того ожидаемого эффекта уменьшения количества больных, на который рассчитывали в правительстве. Поэтому жестких ограничений - не избежать.
Вопрос лишь в том, сможет ли страна найти оптимальный баланс между двумя ключевыми угрозами ‒ с одной стороны, добиться сокращения количества больных и уменьшить масштабы распространения пандемии, с другой ‒ окончательно «не убить» экономику. Попробуем спрогнозировать три основных сценария выхода из карантина, как они отразятся на эпидемиологической ситуации, экономике и политике.
Сценарий чрезвычайного положения
Одним из самых больших рисков жесткого локдауна может стать остановка достаточного количества налоговых поступлений от предпринимателей, особенно это касается малого и среднего бизнеса. Им придется сворачивать свою деятельность как минимум на месяц. А это и отсутствие достаточных поступлений в бюджет, увеличение количества безработных. К сожалению, компенсаторные механизмы вряд ли смогут стать спасательным кругом для большинства малых и средних предприятий.
Если же ситуация ухудшится не только в экономике, но и в эпидемиологическом плане граждане могут начать откровенно саботировать карантин. Это касается как рядовых граждан, владельцев бизнеса, так и местных органов власти, на которых ляжет наибольшая нагрузка по организации и соблюдению жестких карантинных мер.
Именно в такой ситуации центральная власть может пойти на довольно неоднозначный шаг с введением режима чрезвычайного положения со всеми возможными непредсказуемыми последствиями. При таком сценарии все больше опасений вызывает состояние отечественной экономики и возможность власти самостоятельно, без обращения за дополнительными кредитными заимствованиями справиться с ситуацией. Такой сценарий небезоснователен, о подобных настроениях частично свидетельствуют и данные недавнего социологического опроса, проведенного Центром «Социальный мониторинг». Так, на вопрос «Считаете ли вы, что Украина способна справиться с коронавирусной эпидемией без помощи других стран мира», 62,3% респондентов дали отрицательный ответ и только 20,7% верят, что кризис удастся преодолеть самостоятельно.
В политическом плане противостояние между центром и регионами может лишь усилиться, возрастут риски отставки правительства и досрочных парламентских выборов. Конечно, есть вероятность громких акций протеста ‒ как стихийных, так и вполне спланированных усилиями оппозиционных политических сил.
Сценарий умеренного выздоровления
В целом, по оценкам эпидемиологов, жесткие карантинные ограничения могут дать результат в минус 30-40% сокращения темпов заболеваемости от даты начала локдауна. О такой тенденции свидетельствует и международный опыт. К концу третьей недели второго общенационального локдауна, объявленного в Великобритании с целью прекращения второй волны заражений коронавирусом, количество новых случаев заболеваний упало на 30 процентов.
Объявляя локдаун, власти надеются уменьшить нагрузку на медицинскую сферу, а значит ‒ создать благоприятные предпосылки, чтобы эпидемиологическая ситуация не была угрожающей к моменту начала массовой вакцинации населения. Правда, спрогнозировать сроки появления и возможного начала антивирусной вакцинации предсказать не может никто. Различные разработчики и ученые предполагают, что эффективный препарат может появиться не раньше марта-апреля 2021 года.
С другой стороны, по замыслу правительства, совпадение периода жесткого локдауна с новогодними праздниками не должно существенно отразиться на экономических показателях. Однако, подобный расчет может быть вполне реальным, если речь идет только о наемных работниках, однако малый бизнес, ритейл и индустрия развлечений традиционно именно в период новогодних праздников имели едва ли не наибольшие прибыли. Поэтому с этой точки зрения экономических последствий не избежать, хотя и катастрофы не произойдет.
А вот в политическом аспекте, в случае более благоприятного второго сценария, власти могут показать свою эффективность и, несмотря на вызовы, не понести существенных репутационных потерь. Хотя не исключено, что ротаций в правительстве не избежать.
Сценарий «по третьему кругу»
Наконец третий, не менее возможный вариант развития событий, сценарий «отсрочки». Он возможен, если по окончании второго локдауна в Украине в целом уменьшится количество заболевших, однако не так существенно, как ожидают в Минздраве. То есть, украинцы снова начнут деловую активность в середине января, а экономика хоть и понесет потери, однако будет в состоянии восстановить свои мощности в ближайшие месяцы.
При таком сценарии третий локдаун ‒ лишь вопрос времени. Ведь вполне вероятно, что без вакцинации количество больных и смертность от коронавируса дойдет до нынешних показателей значительно быстрее ‒ за 1,5-2 месяца. Поэтому в таком случае придется идти или на крайне непопулярные меры, или придумывать новые способы ограничить распространение вируса.
В политическом плане такой сценарий однозначно будет означать отставку правительства, но не сразу после локдауна, а весной 2021 года. Вполне вероятно, что подобный сценарий, если новый Кабмин не сможет справиться с локализацией пандемии и экономическими вызовами, таки приведет к очередному политическому кризису уже осенью следующего года. И кто знает, ограничится ли он только перезапуском парламента, или, возможно, приведет к более тектоническим изменениям для нашего государства.
Александр Радчук, специально для «Слово и дело»