На этой неделе исполняется ровно год с тех пор, как один из самых ярких и эпатажных украинских политиков, Геннадий Москаль, был назначен на должность руководителя Закарпатской областной государственной администрации. Очевидно, что, подписывая указ, никаких сомнений в успешности этого руководителя Президент не имел, ведь во время мукачевских событий ситуация на Закарпатье была не лучше, чем в прифронтовой Луганской области. На сегодня политик занимает шестое место в рейтинге ответственности «Слова и Дела» как один из губернаторов, который выполняет значительную часть своих обещаний. Мы поставили Геннадию Москалю все вопросы, которые накопились к нему в течение этого года. В том числе и по мукачевским событиям.
После событий 11 июля прошлого года Рада создала следственную комиссию для их расследования. По версии СБУ, чрезвычайному происшествию в Мукачево предшествовало обострение отношений между областным центром ДУК ВПР «Правый сектор» и руководством УМВД Украины в Закарпатской области. Какова Ваша версия того, что произошло?
Если бы были обострения отношений, то они бы свободно не ходили с оружием. Свободно не разъезжали бы на угнанных машинах. Свободно бы не совершали преступления. Милиция и незаконные вооруженные формирования, какие бы они ни были, какими бы лозунгами ни прикрывались, они незаконны. Создание незаконных вооруженных формирований запрещено Конституцией Украины, а совершение преступлений с использованием огнестрельного оружия – это тяжелое и особо тяжкое преступление. В чем там была конфронтация? По моему убеждению, там было мирное сосуществование: «Правый сектор» не боялся милиции, а милиция его сильно боялась, вот и все.
Перед тем, как Вы возглавили область, все говорили о негласном контроле края со стороны семьи Балог. Удалось ли уменьшить влияние на Закарпатье этого клана?
Ранее Балога был главой АП у Ющенко. Ющенко страной не управлял, руководил ею Балога с компанией, затем ему отдали область, словно за поддержку на президентских выборах Петра Порошенко. Хотя если бы он не поддерживал Петра Алексеевича, он бы гораздо больше взял здесь, на Закарпатье, это я вам честно говорю. Он руководил областью, это был ставленник, без которого не принимались никакие решения. Собирал и ехал к нему туда, в свою резиденцию в Синяк, там принимались все решения. А после выборов усилилось его влияние на город Мукачево. Это правда. Сын его – мэр, он там имеет большинство. Здесь он больше ничего не контролирует.
Сразу после вступления в должность главы ОГА Вы заявили, что у добровольческих батальонов на Закарпатье будет изыматься оружие. Однако нам неизвестно о фактах изъятия оружия. Так изымалось или нет? Какова ситуация с «ПС» сейчас в области? Имеют ли они какое-то влияние?
Их уже нет. У кого изымать? Покажите мне, где и кто здесь есть. Здесь нет добровольческих батальонов. У нас был «Правый сектор», который сейчас в бегах: кто за границей, кто – прибился к «Правому сектору», который воюет в Донецке. У нас здесь их нет. Есть незаконно вооруженные формирования, кроме тех, которые предусмотрены законом, – полиция, СБУ, ВСУ, 128 бригада здесь дислоцируется, Национальная гвардия. Все, больше нет. У кого изымать оружие? На сегодняшний день по сравнению с другими регионами криминогенная ситуация очень низкая – сводка на полстраницы.
Какие задачи перед назначением ставил Президент? Что удалось реализовать? Что – не совсем?
Если бы оно только от меня зависело! Оно зависит, в основном, от политической, а больше всего – от экономической ситуации в Украине. Если у вас есть гривна в кармане, а вы хотите пообедать в фешенебельном ресторане, то одного желания, к сожалению, мало. Когда я работал в Крыму, это где-то 1998 год, популярным был ресторан «Белый лев», ходили официанты и раздавали листовки, где было написано: «Если у тебя есть гривна в кармане, можешь выпить кофе в нашем ресторане!». А вечером по набережной ходили клоуны, фотографировались и раздавали свои листовки: «Если у тебя есть гривна в кармане, нех...н делать в нашем ресторане».
Я четвертый раз – председатель ОГА, никто меня не переплюнул.
Если сравнивать с опытом Луганской области, где сложнее было работать?
Конечно, здесь. Там власть была сконцентрирована в одних руках, там не было областного совета, потому что его нельзя было собрать, – это во-первых. А во-вторых, выборы провести невозможно было на половине территории: совет должен состоять из всех общин Луганской области. То есть я одновременно был и главой администрации, и за всех депутатов, и за главу совета, и за заместителей, и за постоянные комиссии. Я сам во время поездок видел, где нужны средства, и сразу принимал решение, давал задание директору департамента сразу подготовить распоряжение.
Здесь же есть совет. Он состоит из различных политических партий, каждый хочет что-то свое в округ, что-то для своего села. Мы хотим, чтобы всей области было хорошо. Такие беды имеют все главы, кроме Луганской и Донецкой. Там все ясно, как божий день. Я уже говорил, и еще раз скажу: там есть три категории людей – проукраинской настроенности, и те, что смотрят и настроены в сторону так называемого проекта «Новороссия», и наиболее зазомбированная часть – сторонники Путина. Это, как секта свидетелей Иеговы, – свидетели Путина. Там – клиника. Не подлежит лечению. С ними даже не нужно на другие темы говорить: «Путин – это все. Не будет Путина – не будет России. Царь. Бог. Иисус Христос. Мессия. Спаситель. Освободитель. Защитил от бандеровцев, фашистов, гомосексуалистов». Там целый букет психических расстройств.
Кстати, как складываются отношения с депутатами облсовета, в частности с фракцией Виктора Балоги?
Вы знаете, почему-то Балога всегда думает, что все должны думать, как он. Мы никого из «Единого центра» или других политических сил не переманивали, нам это не нужно, у нас есть устойчивое большинство. Кто-то сказал, что у нас пропрезидентское большинство. У нас не пропрезидентское большинство, у нас «антибалоговское большинство». То есть люди вступали в большинство не потому, что они хотели быть «БПП», а они вступали потому, что не хотели быть с Балогой. Это действительно так. Здесь была фигура Виктора Ивановича Балоги, который против себя всех объединил. У меня нормальные, ровные отношения, мы никого из «ЕЦ» не трогаем, мы не посягаем ни на чей бизнес: ни на врагов, ни друзей – у нас это табу. Они как работали, так и работают. Большинство депутатов из «ЕЦ» голосует вместе с нами, подавляющее большинство: я не вижу, чтобы они проводили какую-то деструктивную политику. Есть у нас 7 депутатов от «Батькивщины», которые не голосуют ни за что - какую-то такую непонятную политику ведут...
Каких-то скандалов нет, сессии проходят нормально. Ничего не могу сказать плохого, у меня нет конфронтации ни с областным советом, ни с ее руководством, ни с одним из ее депутатов. Я не провожу политизацию. Почему-то в Закарпатье было так: приходил глава администрации, все должны были ходить в цветах той партии, которую он представляет. Я сам не являюсь членом ни одной партии, мне легче. Я уже в приказном порядке говорю представителям здравоохранения, образования: «Выходите из этих партий! Что это вам дает? Партийный хирург может лучше провести операцию, чем беспартийный?»
В мае Вы говорили, что Закарпатскую таможню «сливают» под Хомутынника, потом перед ним извинились, мол, информация была непроверенная, однако отметили, что попытка рейдерского захвата таможни и всей Закарпатской области действительно имела место. Кто причастен к этой ситуации?
Уже неважно, кто причастен. После боя кулаками не машут. Если бы я не принял сразу очень резких и кардинальных решений, я думаю, что, возможно, мы бы здесь уже не общались. Таможня – для бездельников, которые в своей жизни ничего не могли заработать и не умеют заработать, а умеют только что-то собирать. Это кормилица, а тот, кто имеет собственный бизнес, кто имеет собственные принципы, не будет ходить, размениваться и сигареты возить или завозить незатаможенные духи, дорогой алкоголь, брендовую одежду, спортивное питание, мобильные телефоны – все, что сегодня в Украине имеет спрос (все это здесь завозилось).
Кстати, все эти схемы не были закарпатские – все эти схемы контролировал Киев. И деньги собирал Киев. Им все казалось мало, казалось, что их здесь обворовывают. Они придумали схему: заканчивался апрель, а с мая вступал в силу новый закон «О государственной службе», где все должны были идти на конкурсной основе. Так они хотели успеть в апреле засунуть сюда заместителями разных людей с очень сомнительной биографией, затем в разные области позасовывать, потом должны были сместить начальника таможни, кого-то поставить исполняющим обязанности, а он бы из тех областей путем перевода забрал тех, кого нужно: они же не подпадают под закон «О государственной службе»... Их бы назначали 29, 30 апреля без стажировки, без проверок.
Но я бы им здесь этого делать не дал. Явно, что следующим для снятия был бы я, потому что они бы не смогли здесь работать. Были только такие попытки, после того больше ничего не было. Я сказал: «Уважаемые, кто знает лучше, как здесь работать, пусть идет и руководит». Я держусь на должности, потому что я никогда не держался за кресло. Если человек становится заложником своего поста, из него человека уже не будет.
Так были кадровые изменения на таможне?
Нет, не было.
А за взятки на таможне кого-то увольняли?
При мне было двое уволены. Я сразу всех предупредил: если кто-то попадется один, сразу расформировывается и увольняется вся смена. Все. Смотрите друг за другом, следите, должна быть коллективная ответственность. Да и какие там взятки были! Один 300 долларов взял, второй – также где-то такую сумму. Я всегда говорю, что это не взятка, это диагноз. Моя бы воля, я бы прописал в Кодексе пожизненно сидеть. Или в тюрьме, или в психиатрической клинике. Кого сегодня может спасти 300 долларов? Это абсолютный идиотизм, клептомания.
Как решаете проблему с вырубкой леса и его последующим вывозом за границу?
Эта древесина стоит.
Сто семьдесят три вагона, которые в конце мая находились на пограничных железнодорожных станцияи «Чоп» и «Ботиево»?
Их где-то около двухсот. Двадцать восемь уже прокуратурой присоединены и арестованы как вещественные доказательства. СБУ направило в Министерство экономики применение санкций к этой фирме. Это россияне. Оказывается, что этой фирмы нет там, где она зарегистрирована. А вторая регистрация – по месту жительства одного из жителей РФ. Эта фирма россиян в Чехии, которая производит целлюлозную бумажную продукцию.
Законодательно так: древесину и кругляк вывозить нельзя. Есть топливная древесина, но это, пожалуй, дрова, в моем понимании. А не для производства окон, дверей, мебели... Они это вывозили, пока не начали наглеть. Забили все станции. Начали проверять – настоящий кругляк. Просто по другому коду его ставят.
Что мне интересно, Киев встал на их защиту горой. Дайте мне письменное указание их пропустить – никто не дает. Сейчас в день таможня может составить один протокол. Уже где-то 4-5 протоколов лежат в суде и назначены судебные заседания. По тем документам, что есть, продукция подлежит конфискации в доход государству. Но если не будет принято решение, суды будут год или полтора. За неделю они могут составить 4 протокола, а затем еще судья имеет массу дел. Когда они будут рассмотрены? Все заняли выжидательную позицию: у кого сдадут нервы. А вагоны стоят, за них надо платить. Мы через посольство пригласили: дайте информацию об этих заводы. Они занимаются производством дров? Нет. Кто мебель производит, кто еще что-то – все используют древесину.
Нашли лазейку, знаете какую? Они сегодня смотрят: если Москаль пропустит один вагон – все,сюда набегут все телеканалы, вот кто коррупционный! Нет, этого не будет. Никто не дождется.
После того, как закон «О государственной службе» вступил в силу, Вы заверили, что в случае выявления факта двойного гражданства госслужащий будет уволен с работы публично, с привлечением СМИ. Известно, что Вы обязали голову Береговской РГА уволить начальника управления образования, молодежи и спорта В. Лендела. Это единственный инцидент?
Кто это делал и кого мы знали, мы им сказали и они тихонько поувольнялись, нам этот шум абсолютно не нужен. А кто попадется... Я обратился ко всем и четко сказал: если вы это сделаете добровольно, мы не будем нигде это афишировать.
Но, например, в Береговском районе смысла это делать нет, потому что есть пятидесятикилометровая зона: любой может пойти в Генконсульство, взять карточку и свободно передвигаться.
На прошлой неделе Вас вызвали на допрос в НАБУ по делу о «черной бухгалтерии» «Партии регионов», но Вы не пришли. Почему? Как думаете, что от Вас хотели услышать в Антикоррупционном бюро?
Кто? Никто меня не вызывал! Меня раньше вызывали. Какое я имею отношение к «черной бухгалтерии»? Мое предположение: я возглавлял следственную комиссию о событиях на Майдане и там одним из эпизодов был поджог офиса «Партии регионов» на Липской улице, возле гостиницы Киев. Это было 18 февраля, в тот день, когда Парубий вел колонну с Майдана на митинг в ВР.
Там уже были большие столкновения: были и убитые, и раненые. Где-то в 14:30 мне сказали. Я прибежал, там люди наверху были – трое погибли, офис пылал. Когда мы этот эпизод расследовали, у нас 100% была информация, что это подожгли работники по команде Службы безопасности, которой тогда руководил Якименко. Для чего? Чтобы подтолкнуть президента к введению чрезвычайного положения: посмотрите до чего дошли, подожгли офис правящей партии и т. д.
А тогда, в конце уже, пришли митингующие, кого только там ни было. Митингующие сказали, что из офиса украли очень крупную сумму денег и как раз была похищена вся «черная бухгалтерия», она у них там хранилась, они ее где-то «заныкали» во время Революции, потом не знали, как это все реализовать. Там украли очень большую сумму денег, там были деньги на различные цели: от заправки автомобилей до покупки «титушек» и до заработной платы уборщиц.
Я думаю, что по этому делу вызвали.
Но я дал указ Президента и постановление Кабмина, где четко написано, что я не могу покидать территорию области без разрешения президента Украины и АП. Я рекомендовал им к ним обратиться: мне дадут команду – день в день я буду.
Какова ситуация со свалками на Закарпатье. Есть ли планы по строительству мусорозавода?
Со свалками ситуация такая же, как и по всей Украине. Все Закарпатье в мусоре. Есть официальные свалки, есть стихийные, есть – вообще никому неизвестные. Это при том, что у нас меньше земли: с одной стороны границы, с другой – горы.
Мы начали этим заниматься еще до всей этой ситуации со Львовом. Мусор производит газ-метан, он горит. У нас на многих свалках собирают газ и используют его. У нас есть два варианта решения этой проблемы. Мы ведем переговоры с китайцами, они готовы построить завод, сжигать все и производить энергию. Подавать его в единую энергетическую систему и получать за это деньги. То есть, они строят, эксплуатируют 30 лет, затем – передают органам государственной власти или местного самоуправления. Они говорят, что за 4-5 лет в Закарпатье не останется мусора.
В среду (13 июля – Ред.) будут финны – у них другая технология. Они берут мусор, бросают на конвейерную ленту и она подается на сортировочный цех: бумага к бумаге, стекло к стеклу, железо к железу, пластик к пластику. А то, что остается, сбрасывают в очень большие ямы. Их накрывают специальными матрацами, сверху – слоем почвы и сеется трава. Завод зарабатывает на вторичной переработке.
**А как проходит процесс восстановления домов, объектов социальной инфраструктуры, поврежденных в результате стихийного бедствия (аномального града)?
Мы подключили все районы. Малообеспеченным мы помогли. Сейчас мы подготовили все документы, прошли все комиссии. Общие убытки составляют 103 млн грн. Это и компенсация населению, и восстановление объектов социальной сферы: школ, детских садов, больниц, ФАПов, музыкальных школ.
Сейчас они на рассмотрении в Кабмине, ждем постановления. Мы рассчитаемся с подрядчиками и рассчитаемся с теми людьми, которые положили крышу за свой счет. Этих средств вполне хватит. Сегодня никакой критической проблемы нет. Никто без крыши над головой не останется.
Какие дальнейшие планы? Что собираетесь реализовывать в области?
Из таких больших... сейчас идут подготовительные работы. Скорее всего, «Буковель» будет делать гораздо больший курорт на нашей территории, в Раховском районе. В другую сторону они не могут идти, потому что там национальный парк, Ивано-Франковская область. Курорт должен быть гораздо больше, лучше – где-то около пяти тысяч новых рабочих мест. Я думаю, что с 2018 года уже с января должен начаться курортный сезон.
Мы впервые имеем обратный процесс. Если раньше наши туристы ехали в Словакию, Венгрию, Румынию, то сегодня они едут к нам. Это не наша заслуга, это заслуга Нацбанка, который обесценил гривну. Нам очень не хватает пунктов пропуска. На Румынию – два: в Солотвино и в Дьяково. Людям очень тяжело ехать. Есть масса исторических пунктов пропуска, которые были закрыты: что-то – во время Второй мировой, что-то – советской властью. К тому же, мы не имеем ни одного пропуска на украинско-польской границе. Сейчас очень трудно их открыть, это нужно, чтобы два государства договорились построить инфраструктуру, добавить пограничников, таможенников. У нас сейчас в работе около четырнадцати пунктов, дай Бог, чтобы хоть четыре открыли.
Хотим также запустить солерудник, который уже не работает десятки лет. Лучшая соль в Европе. Есть подтвержденных геологических запасов 150 млн тонн. Ищем сейчас инвесторов.
Беседовала Яна Яблонская