О том, что конфликт в Мукачево не был локальным, а имел хорошо подготовленное основание, свидетельствуют еще несколько обстоятельств. В частности, без достаточного внимания украинских СМИ остались факты мощных кибератак на соцсети с целью взлома официальных представительств сразу нескольких государственных институтов: твиттер-аккаунтов Администрации Президента, Совета национальной безопасности и обороны, министра внутренних дел Арсена Авакова.
Целью этих атак было размещение ложной информации со стороны власти по ситуации в Мукачево и непосредственно по политической партии «Правый сектор», активисты которой являются одной из сторон конфликта на Закарпатье. Например, на днях в разгар конфликта в Мукачево, на твиттере АП появилось ложное сообщение о сборе подписей по поводу снятия с народного депутата Дмитрия Яроша депутатской неприкосновенности. На твиттере СНБО сначала появилось сообщение, что социальная страница находится под контролем «Правого сектора», а затем еще одно сообщение, в котором говорилось об увольнении пресс-секретаря «ПС» Артема Скоропадского за «невладение ситуацией и несогласованные с руководством заявления». Кроме того, с официальной твиттер-страницы СНБО было распространено ложное сообщение касательно уведомления о подозрении в государственной измене Украины главе Общего центра по контролю и координации вопросов прекращении огня и стабилизации линии разграничения сторон (СЦКК) генерал-майору Андрею Тарану.
Позже народный депутат, внештатный советник министра МВД Антон Геращенко на своей странице в Facebook сообщил, что кибератака на сайт и твиттер-аккаунт Арсена Авакова была осуществлена «для дальнейшего нагнетания ситуации вокруг мукачевских событий». «По предварительным данным, взлом осуществлен с территории Российской Федерации», - сообщил господин Геращенко. В СНБО и АП сообщили о возобновлении работы официальных страниц своих соцсетей, также анонсировали дальнейшее проведение расследования обстоятельств киберпреступления.
Интересно, что и в пресс-службе «Правого сектора» полностью опровергли информацию о причастности активистов политической партии к взлому аккаунта СНБО. Поразмыслив логически, читатель придет к выводу, что вряд ли сторонники или активисты «ПС» имеют достаточный финансовый и организационный ресурс, чтобы привлечь высококлассных специалистов к кибератакам такого уровня. Очевидно, используется древняя римская военная тактика - «разделяй и властвуй», то есть «Правый сектор» используют в качестве проводника для дальнейшего усиления политического конфликта.
К подобным кибератакам в ЕС и странах-членах НАТО относятся со всей серьезностью. Стоит отметить и то, что количество таких преступлений и нападений на различные представительства власти во многих странах ЕС существенно возросло. Так, в январе этого года пророссийская группа хакеров провела ряд кибератак на инфраструктуру парламента и правительственных учреждений в Берлине. Уже в июне произошел рецидив: специалисты зафиксировали кибератаку на внутреннюю сеть немецкого Бундестага. В 2014 году подобные инциденты произошли и в Польше: на адреса политиков было отправлены электронные письма, зараженные специальным компьютерным вирусом, который впоследствии попадал во внутренние сети и препятствовал работе органов власти. Специалисты по информационной безопасности и в Польше, и в Германии не сомневаются в причастности спецслужб России к подобным операциям. Недавно глава министерства внутренних дел Германии Томас де Мезьер сообщил статистику, согласно которой что каждые две секунды в ФРГ фиксируют новые кибератаки.
Очевидно, властям РФ уже недостаточно действовать только на информационно-пропагандистском фронте, поэтому и были подключены дополнительные методы борьбы с целью дестабилизировать работу в европейских органах власти. Не так давно президент Эстонии - пока наиболее интегрированной в систему электронного управления страны ЕС - призвал силы НАТО адекватно отреагировать в случае вероятной кибератаки со стороны России. В случае с Эстонией удачная кибератака сможет вызвать коллапс всей системы хозяйствования и общественно-политической жизни страны, а значит, обороноспособность страны упадет и ее вооруженные силы будут беззащитными в случае нападения военных формирований врага.
Уровень интеграции украинских властных институтов является не таким глубоким. Правда, почти каждый нынешний нардеп, министр или иной публичный политик использует соцсети в работе со СМИ. Как правило, этот канал коммуникаций используется для быстрого информирования журналистов, которые быстро распространяют месседжи своей аудитории. Не редко случается и так, что социальные сети используются совсем с другой целью - для трансляции различных опровержений, информационных войн, построения/коррекции имиджа политика/чиновника, для откровенных манипуляций. Эксперты видят в использовании современных каналов коммуникации как позитив, так и негатив. Особенно указывают на риски использования киберпреступниками социальных медиа для различных информационных атак, которые, в свою очередь, могут привести к неожиданным последствиям - от влияния дезинформации на отношения между различными участниками политической коммуникации к распространению панических настроений в обществе.
Дело в том, что, согласно журналистским стандартам, СМИ должны тщательно проверять правдивость той или иной информации, пользуясь официальными источниками. Однако в погоне за рейтингами и конкурируя между собой, журналисты все чаще ретранслируют информацию из официальных аккаунтов социальных сетей тех или иных госучреждений, политиков, которые являются самыми оперативными каналами сообщения информации. Однако вследствие кибератак такая информация может сознательно искажать реальные факты, деформируя всю систему общественных коммуникаций. «Уже говорилось, наши политики погрязли в соцсетях неадекватно, вытеснив форму официальных пресс-релизов. А если уже взломаны аккаунты большинства политиков и ведомств Украины? И кто-то только ждет часа Х, чтобы массированным ударом посеять адский хаос? Сайты госструктур выглядят так, что вряд ли они очень защищены от взлома. Так без единого выстрела можно посеять панику, деморализовать часть силовиков», - считает блогер Андрей Облогин.
Существует ли реальное средство противодействия киберпреступникам? Как показывает мировая практика, эффективно и системно противодействовать можно только приобщившись к определенной системе глобальной безопасности. Учитывая тот геополитический расклад сил, в котором оказалась Украина, самым лучшим вариантом для нас могут стать возможности, которыми обладают силы НАТО. Кстати, помощь Украине по нейтрализации киберпреступников в НАТО обещали предоставить еще осенью прошлого года. А пока что от серьезных последствий кибератак украинскую власть спасает все еще достаточно низкая интегрированность управленческих структур в единую сеть электронного управления.
Александр Радчук, специально для «Слово и Дело»